1929-1930 - годы коллективизации
Было время коллективизации. Володин в деле коллективизации стал тянуть коллектив на крайние меры в себе и посылал одних учащихся комсомольцев в село для агитации.
В Цибизовке мне сказали: "Зачем присылаете к нам комсомольцев! У нас самих такие есть. В спорах горячатся и засыпаются. В таких делах разве нам не слушать! И в Моршани моего ученика, уже вышедшего из нашей школы, большого активиста Маркидонова в этот период подстерегли и застрелили, своего же Моршанского парня.
В коллективе возникла большая напряженность. Выскажи в чем-либо несогласие и ты противник коллективизации. Думалось, как быть, ведь Володин того и гляди кого-либо засадит за решетку. Но тут статья Сталина "Головокружение от успехов". Володин выпукло предстал перед всеми как осуждаемый статьей загибщик, и он замолк.
С большим подъемом, наконец приступил коллектив к делам коллективизации на Голынщине, Цибизовке, Моршани и с. Кобяках.
Начало - митинги в первых трех селах. Елизавета Афанасьевна подготовила самодеятельность учащихся, добилась участия в митинге духового оркестра Кавполка и всей школой девятилеткой, кроме младших классов, в сухую прекрасную погоду в воскресный день двинулись через большой мост в сторону Моршани. Величественная была картина!
Получилось крайне впечатляюще: впереди агит-бригада и духовой оркестр на белых лошадях, за ними в стройном марше ряды учащихся. Расположились на площади. Собрался народ. Замирает и гремит оркестр. Идет представление: захудалая лошаденка тащит соху, бабы держатся за нее, плачут, не хотят с ней расставаться.
Женщины-старухи из толпы ругаются, а сами подходят ближе, смотрят, слушают. Иные мужчины смеются. Но вот опять гремит оркестр и отчаянная пляска ученика Николая Сухова - тогда редкое.
Под звуки марша идем дальше. Толпа в безмолвии. Притихли голоса, было настроенных враждебно, бабусей.
Вот уже новое село. Так прошли мы по Моршани, Цибизовке, Галынщине и Мартыновке.
Для бесед по вопросу уже зимой ходили мы: я, Клавдия Рафаиловна, Елизавета Афанасьевна и Раиса Васильевна в Каргаловку, задерживались и шли обратно уже за полночь. У конца Голынщины стояли парни, но нас не тронули. А Борисову И.П., зав. Голынщинской школы ребра поломали.
Лично мной было организовано два колхоза в Цибизовке. Вскоре они объединились в один "Свободный труд бедняка". Самими ими предложенное, такое название всем очень понравилось.
Происходило все зимой. Засиживались до петухов. Бродили, конечно, по селу слухи разные о колхозах. Весьма остерегались, ведь можно ли было наглядно представить, что жизнь в колхозе будет именно такой, какой она сейчас есть. Но большинство в Цибизовке жило бедно и моя речь о том, что коллективизация - забота партии о бедняках, что это есть путь к новой лучшей жизни всех крестьян, совпадала с их мечтами. Говорил им: "Возврата назад не будет!" "Вы учитель, мы Вам верим".
В течение двух лет меня числили членом правления колхоза. Коллектив нашей школы отчислил из своей зарплаты 10% и этим помогал колхозу в больших его нуждах.
Во время коллективизации, как мера борьбы с классовым врагом богатеями кулаками, противниками проводимых мероприятий, имели место раскулачивания таких.
Копия
Колхоз
"Свободный труд бедняка"
Калачинского с/совета
Кирсановского района
Тамбовского округа ЦЧО
19 октября 1930 г.
№ 76
Справка
Дана настоящая справка Колхозом "Свободный труд бедняка" Калачинского с/совета Кирсановского района Учителю 9 летки им. Сталина тов. Белоусову в том что тов. Белоусов, является Организатором нашего колхоза (декабрь 1929 г.) и по настоящее время всюду оказвал помощ в делах по руководству, также в весенний посев компании, и летнее-осений уборочной компании, по изыскании средст, по хозяйственному отрослю и также помогал инергично вовсех хозяйственных от рослаях в чем и выдана настоящая справка
Предправление (подпись)
Более злостных из них обычно ночью отправляли из сел в город и там сдавали в милицию. Имущество раскулаченных поступало в распоряжение с/совета и распределялось немедленно между нуждающимися.
Иные раскулаченные оставались в селе и так или иначе устраивались на дальнейшее проживание здесь же в селе.
Дети раскулаченных - школьники сперва беспрепятственно продолжали свои занятия в школах. Но вот приказ УОНО:
"Учащихся, детей раскулаченных, как чуждый элемент, исключить".
Директор нашей школы приказ вмиг выполнил.
Большой это было жизненной трагедией для уволенных, что особенно проявилось среди старшеклассников, коим тогда казалось, что они навсегда лишены возможности получить образование в учебных заведениях. Обласканные до сего школой, теряя свои мечты о дальнейшем будущем своем, иные приходили в состояние отчаяния и крайнего возбуждения. В нашей школе были уволены Пискунов Дмитрий из села Балыклеи, сын садовода, Василий Самородин из Чутановки, из Калаиса и др.
Раскулачивание производились с/советом при участии партячеек. Естественно допускались и ошибки и были перегибы. Об аппеляции в сложной обстановке у людей мыслей не было, да и представления не было о том, куда аппелировать.
А между тем, Всесоюзный староста - Председатель Верховного Совета СССР М.И. Калинин жалобы принимал на неправильные действия властей на местах. Я это знал. Между тем я знал и раскулаченного в Чутановке отца уволенного из школы Василия Самородина. В годы "разрухи" мне в Чутановке был представлен земельный участок и я был в одной "сотне" с Самородиным. Типичный середняк, лишь он раньше бывал в селе старостой.
Повидался я с Самородиным, информировал его об имеющейся у него отрадной возможности и настаивал, чтобы он немедленно ехал в Москву на прием к М.И. Калинину. Но Самородин сам ехать в Москву побоялся. В Москву поехал его старший сын Федор.
Федор Самородин на прием к М.И. Калинину был допущен и им был принят и привез в с/совет за подписью М.И. Калинина бумагу в с/совет, на основании которой Самородин отец был восстановлен в своих правах и ему была возвращена усадьба, дом, корова и все изъятое имущество. Был обратно принят в школу и его сын Василий.
После, уже летом из Москвы последовало: "Сын за отца не ответчик" и в наступившем новом 1929-1930 гг. все уволенные получили право снова учиться в школе и поступать в любое учебное заведение страны.
Годы коллективизации еще трудные годы в жизни страны. Страна нуждалась в хлебе.
Учителя и ученики агитировали за оказание помощи стране. Колхозники шли навстречу. Но делалось необычное: в тяжелое время люди оказывали необходимую помощь Родине. Невольное душевное каждого выливалось в общий праздник.
В условный день в торжественно возбужденном настроении в Голынщине, Каргаловке, Мартыновке, Моршани и Цибизовке запрягали лошадей зимой в сани, в другое время в телеги, украшали сбрую, лошадей, дуги и оглобли, на подводы укладывали мешки с зерном, проезжали по селу, на головной подводе укрепляли флаг и Красный обоз направлялся в город к зданию Райкома партии. Устраивался митинг. Затем подводы направлялись к элеватору, где и сдавали привезенное.
Я принимаю участие в составлении плана посевной кампании, помогал в приобретении в кредит сельхозинвентаря, учащиеся - в прополке гречихи, срезали подсолнухи и даже первоклассники ходили в колхоз, выбивали палочками подсолнухи из шляпок.
В 1932 году колхозы Голынщинского с/совета объединили в один с названием "Колхоз имени 1-го августа" и скоро и название колхоза "Свободный труд бедняка" было забыто. Лишь секретарь Цибизовского колхоза тов. Чернова, кажется, по сие время работает в Голынщинском колхозе, не раз менявшем свое название.
Как девятилетка школа наша долголетней не была. Произведено было всего лишь шесть выпусков.
В 1930-1931 году вступили мы в 7 год существования школы, и тут же последовал ее конец.
Директор школы по своей квалификации с правом преподавания лишь в 5-7 классах, не имел уроков в 8 и 9-х классах, он и с учащимися старшеклассниками не имел крепкой связи.
И вот в один из понедельников в начале октября старшеклассники перед первым уроком собрались в немалом количестве на лестничной площадке 2-го этажа в оживленной своей какой-то беседе.
Мимо проходит директор, учащиеся к нему не обернулись и не поздоровались. Директора взорвало и он их со злобой отругал, а те в долгу не остались и были с ним дерзкими. Продолжение конфликта нежданное. Тут же во время уроков Сонкин в Педучилище к заведующему Подкидышеву, потом с Подкидышевым в УОНО и оттуда Сонкин принес приказ: "8-ые и 9-ые классы школы в интересах дела вместе с преподавательницей Педагогики Тигровой К.Р. передаются в Педучилище".
Собрание по сему, в тот же день учителей, ничего не изменило. На собрание явился Зав. УОНО, грубо нажимал на учителей. Большинство учителей так и остались в неведении, почему так со школой поступили.
Собрались мы со своей группой учителей вместе с Тигровой К.Р. с горестным сознанием своего бессилия в решении судьбы школы. Клавдия Рафаиловна поплакала и ушла из родного коллектива в Педучилище.
Нелегко и не просто созданную нами славную школу девятилетку, нам было очень жаль.
Школа стала семилетней. Было это во вред государственным интересам и большим ударом по многим учащимся школы. Из девятилетки учащиеся находили дорогу в ВУЗы и выходили в жизнь высококвалифицированными работниками, в каких тогда сильно нуждалась страна.
А из семилетки добрая половина выпускников, в особенности дети малообеспеченных семей не смогли всего лишь с 7-леткой пробиться дальше и оседали здесь в Кирсанове и селах. И сейчас из них кто сторожем при учреждении или магазине, кто в санпропускнике, парикмахером, поваром и т.д.
При встрече тепло вспоминают они школу, учителей. Помнят, кто при них директором был. Но никто из них не мог знать и понимать, сколь отрицательную и злую роль он сыграл в их судьбе всего лишь из-за личной амбиции.