1918-1919 учебный год.
I-й год существования новой Советской школы.
В соответствии с положением о коллегиальном управлении школами Педсоветом был избран исполнительный орган школы - президиум Педагогического Совета; председатель Белоусов А.О., тов. председателя Теплова К.Р., секретарь Доброхотова Р.В.
Количество групп - 10
Учащихся - 415
К занятиям приступили 18/XI.
Программы по предметам и все, что касалось занятий, установил сам коллектив, ориентируясь в основном на опыт работы в гимназии с учетом всяких своих соображений применительно к новой школе.
Школы между собой не консультировались и каждый коллектив поступал, как умел, как находил возможным и нужным. В нашей школе в 1-х и 2-х классах основные дисциплины вел один преподаватель. С 3-го по 5-й преподавание было предметным. Преподавались арифметика, русский язык, естествознание, история, физика, математика, французский и немецкий языки, пение и рукоделие.
Нагрузка каждого члена коллектива определялась:
1. числом часов классных занятий;
2. участием в комиссиях 6-8 ч.;
3. руководство школой 9-16 ч.;
4. руководство кружками;
5. участие в заседаниях Педагогического Совета;
6. заведыванием вспомогательными учреждениями (кабинеты, библиотека).
Функционировали комиссии: 1. учебно-воспитательная, 2. хозяйственная, 3. питательная.
В ноябре месяце вскоре после начала занятий получил я распоряжение местного Комиссара просвещения: "Предлагаю искоренить преподавание иностранных языков в школе, как элемент, присущий буржуазной школе". Распоряжение было разослано всем школам и выполнено ими.
А у нас в школе и французский и немецкий. Выполнять распоряжение обязательно. Вопрос же большой и важный. Я на поезд - и в Москву в Наркомпрос, он был на Чистых прудах. Большая простота. Входная дверь открыта. Швейцара нет. Система коридорная. Оказалось, мне нужно на второй этаж. Постучишь и, не имея отзвука, открываешь дверь и заходишь в любую комнату. Комнаты очень большие. Я направился прямо к Наркому А.В. Луначарскому. Его в комнате нет. За большим столом в глубине комнаты в оживленной беседе четверо каких-то людей. Я подошел к другому столу, за которым сидела женщина. Сказал ей о цели своего визита. "По этому делу идите к тов. В.М. Познеру". В этот момент в комнату входит мужчина. Женщина мне говорит: "Вот Анатолий Васильевич". Луначарский довольно грузный, выше среднего роста, очень подвижный, говорит громко, с непрерывной жестикуляцией и лицом и всей фигурой легко запоминающийся человек. Около стола секретарши я задержался, смотрел и вслушивался в предмет речи Луначарского.
В.М. Познера в его кабинете я застал. Он кончал разговор со священником Петровым - автором в предреволюционный период сенсационной книги "Жизнь Иисуса Христа". Книга священника Петрова, направленная на подрыв религии, задела духовенство и всех приверженцев религии. Петров был в штатском, но я его узнал по портрету.
В.М. Познер с большим интересом расспрашивал меня о жизни в Кирсанове, о школах Кирсанова. Я ему подал распоряжение Кирсановского Комиссара и сказал о цели приезда в Москву.
Ответ дословно мне был таков: "Приходится сожалеть, что на местах у вас недопонимают важности и необходимости изучения иностранных языков именно в новой советской школе". Распоряжение Кирасновского Комиссара Познер оставил себе, а мне была дана официальная бумага со штампом Комиссара Народного Просвещения за его подписью местному Комиссару предписание о необходимости сохранения в программе школ преподавания иностранных языков.
Самовольная поезда в Москву и обращение мое в Наркомпрос сошло для меня без всяких последствий. Преподавание иностранных языков в нашей школе сохранилось и наша школа была единственной в городе в этом отношении. Лишь в 1921 году согласно последовавшего распоряжения Наркомпроса преподавание иностранных языков было введено и в других школах.
О В.М. Познере в Наркомпроссе мне было сказано, что он является основным работником Комиссии по реформе школ, но после я о нем что-то никогда ничего не слыхал.
Итак 1-й год существования Советской школы 1918-1919 г.
Учителя в учебное дело вкладывали много труда и энергии, стремились к тому, чтобы внутренняя жизнь школы протекала как бы в нормальных условиях, чего далеко не было, так как начали сказываться нехватка продуктов питания и недостатки в одежде и обуви. Учащихся стали подкармливать. Нам выдавали пшено и хлеб и детям варили кашицу.
Учащиеся школу посещали охотно и аккуратно. Для оживления классной работы в школе создали классные комитеты в составе 5 учащихся в каждом классе. Инициатива коллектива - эффективное новшество.
С данного учебного года началось время, впоследствии названное "годы разрухи, голода и холода в стране". В марте месяце вспыхнули эпидемии страшного сыпного тифа, дизентерии и скарлатины. Здание школы занял военный госпиталь Орловского полка. Занятия прекратились. Продолжались они всего 80 дней. Госпиталь тут же был забит больными солдатами. Сыпняк и дизентерия. В госпитале не было ни медикаментов, сколько надо, и питание очень плохое. Смертность крайне большая. Я часто заходил во двор школы. В сарае, ближайшем к кухне, где погреб, каждый раз я видел трупы умерших солдат, уложенные штабелями. Наберется 15-20 и их ранним утром укладывали на сани-розвальни, а потом весной на дроги, прикрывали брезентом, отвозили на кладбище и там сбрасывали в приготовленную яму. Солдаты гибли в массе в полной неизвестности для родных и кого бы то ни было.
Положение быстро ухудшалось. Питаться нечем. Нигде ничего не купить. Соли нет. Вместо сахара сахарин. Топки нигде ни полена. Деньги обесценивались катастрофически и счет им на большие тысячи.
Тревожно. В ожидании Мамонтова учреждения готовились к эвакуации. Случайно зашел в Военный Комиссариат и мне там дали на весь коллектив военного сукна, и все наши люди коллектива, в том числе и все женщины, получили от меня этого сукна по полному отрезу бесплатно.