Герб города Кирсанова

Кисти про запас

Среди немногих людей, встретившихся мне на территории промплощадки газопровода, был и пожилой рабочий с обрубком железной трубы в руках. Тогда я лишь мельком взглянула на него, ничуть не подозревая, что час - полтора спустя буду терпеливо ждать в его квартире. Ожидание не было тягостным. И потому что хозяйка, Валентина Васильевна, оказалась на редкость гостеприимной, и потому, что в квартире было что смотреть и чем поинтересоваться.

Речь идет не о необыкновенной какой-то обстановке, под которой обычно подразумевают мебель. Та была едва ли не самой простой. Особо домовитый и милый уют всему придавали постеленные там и тут белые кружевные салфетки, такие же небольшие кружевные скатерти, которые сейчас почти повсеместно исчезли из современных квартир. Даже люди, некогда любившие эти предметные украшения быта, упрятали их подальше с глаз, боясь прослыть старомодными. Валентина Васильевна осталась верна своей давней привязанности. Не отказалась ни от вязаных салфеток, ни от нарядных думок - маленьких подушек с наволочками, украшенными живописными аппликациями. Более того, в изготовлении того и другого Валентина Васильевна и теперь находит большое удовольствие. Немалое удовольствие и смотреть на эти несомненно красивые вещи. Но к Самодуровым я пришла не ради их, а ради картин, что висят на стенах. О них рассказала мне одна из жительниц поселка газопровода. Она же проводила меня к Самодуровым, и теперь я с удивлением и радостью рассматриваю очень удачную самодеятельную копию картины художника Васнецова "Три богатыря". Как и подлинник, она написана маслом на полотне. Заключена в простую деревянную рамку, которая особо четко подчеркивает сочность и глубину красок, колоритную выразительность всех известных фигур богатырей, находящихся в дозоре.

На противоположной стене зала еще одна большая картина. Содержание и краски ее совсем иные - легкие, светлые. Картина тоже срисована с какой-то репродукции. Изображает фрагмент из жизни аристократической семьи. Дети вмеcтe с гувернанткой вышли на прогулку, и тут маленькую девочку напугали гуси. Она ухватилась за гувернантку. Неподалеку, снисходительно улыбаясь ее страху, стоит с огромной борзой мальчик-подросток. А по высокой мраморной лестнице спускается на шум богатая изящная дама. Во всех фигурах немалая динамичность, выразительность. Хорошо выписан фон, передана природа материала, в частности мрамора. И во всем - радость света, радость жизни.

Картины эти Алексей Васильевич написал просто так. Потому что понравились: одна - мужественностью, вторая - радостностью. Есть и третья, которая висит в спальне. Эта написана со смыслом. Раскрывает его сам Алексей Васильевич, вернувшийся с работы и оказавшийся тем пожилым человеком с обрезком трубы в руках, который встретился мне на промплощадке газопровода. Он работает там двадцать пять лет слесарем - линейным трубопроводчиком. Как положено по этой рабочей должности, когда требуется, бывает слесарем, электросварщиком, управляет трактором, бульдозером или трубоукладчиком. Умеет и делает все так, что заслужил звание ударника коммунистического труда, медаль "За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина", имеет много почетных грамот. А дома, переодевшись, берет в руки палитру и краски, на первый взгляд обыкновенные, рисовальные кисти, садится перед туго натянутым полотном.

Правда, в последнее время садится реже. Последняя работа Самодурова, портрет внучки, выполнена года три-четыре назад. Ранее же писал много, дарил друзьям, знакомым. А ту большую картину, что висит в спальне, Алексей Васильевич написал для жены. В саду, в беломраморной беседке, (мрамор так и хочется потрогать), уронив голову на руки, плачет за беломраморным круглым столом молодая женщина в белом платье, с платком на коленях. Рядом молодой мужчина в белой рубашке, темно-красной накидке. Положил ей руку на плечо, наклонился близко, шепчет, видно, что- то утешительное.

Картина тоже списана Алексеем Васильевичем с другой, художника которой он, к сожалению, не помнит, Списана с особым старанием и особой любовью, названа им условно "Утешенье". И Валентине Васильевне она посвящена совсем не случайно, отражая глубокую человеческую суть отношений между Алексеем Васильевичем и его женой. Много лет та тяжело болеет, порою приходя от этого в отчаяние. Алексей Васильевич был для нее, да и теперь есть, самая надежная опора. На картине забытого им художника он как бы увидел себя и жену, и в пору обострения ее болезни взялся за кисти. "Чтобы не плакала без меня",-как объяснил он мне. И тут же вскинулся обеспокоенно, увидев, как Валентина Васильевна лезет на табурет, чтобы достать со шкафа написанный им давно ее портрет.

На том портрете она совсем молодая, а в августе этого года Алексей Васильевич и Валентина Васильевна принимали поздравления с серебряной свадьбой. В первую очередь поздравления пришли от внучек и сына, живущих от них далеко. Боюсь причинить Алексею Васильевичу хоть маленькую неприятность, но считаю неверным не сказать, что сын ему не родной по крови. Он стал ему отцом, когда мальчику было шесть лет, остается настоящим отцом и теперь. Подростком Володя потянулся, было, к краскам, и Алексей Васильевич стал учить его рисовать. Но скоро то увлеченье у мальчика прошло, вернулось совсем не мальчишеским - любовью к шитью. Володя унаследовал ее, очевидно, от матери, Валентины Васильевны, которая до болезни работала в городском швейном ателье. Он с готовностью шил платья для кукол знакомых девчонок, фартук матери, позднее брюки себе. Теперь он работает милиционером, но со швейной машинкой не расстается, шьет почти все для себя, многое для жены и дочек.

Алексей Васильевич увлекся рисованием тоже в детстве. Профессионально учиться этому не позволили жизненные обстоятельства, порой очень сложные и даже трагические. Потому учился самоучкой. Самодуров и сейчас бережно хранит книгу Киплика "Техника живописи". Вместе с кистями, палитрой и краской она лежит у него в специальном чемодане, который, верится, откроется еще не один раз.

Когда писались эти строки, Алексей Васильевич и Валентина Васильевна были уже в Прибалтике. Поехали туда для того, чтобы побыть с внучками, дать возможность сыну и его жене побывать в санатории. Не решаясь отпустить Валентину Васильевну из-за ее нездоровья, Алексей Васильевич взял для этого неурочный отпуск.
29 октября 1986 г.

Наверх