Герб города Кирсанова

Чему улыбается Горыныч

Для начала, пожалуй, стоит сказать о том, что то, чем занимаются а свободное время Николаевы, к особым своим увлечениям они не относят. Считают это просто желанием найти заделье рукам, когда нет им более нужного применения. Лежал как-то, например, Иван Николаевич в больнице. Когда стал поправляться, начал выходить в прибольничный сквер. И там, сидя на скамейке, увидел под ногами обыкновенный сучок от обыкновенной ветлы. Так какая-то небольшая изогнутая закорючка с тупым концом. Иван Николаевич присмотрелся и понес сучок в палату. Там расстелил на тумбочке газету и достал нож. Через какое-то время из неприметной и никому на нужной закорючки вышел симпатичный неведомый зверек. Стоит, кокетливо подбоченившись на задних лапах и длинном хвосте.

Или вот эта головка человечка с длинным носом, похожим на Буратино. Только у Буратино нос прямой, а у этого немного загнутый и кверху. Он-то, торчащий из круглого березового нароста, и привлек внимание Николаева, когда шел по улице. Дома отшлифовал находку наждачной шкуркой, ковырнув в кругляшке-наросте углубление для глаз, вставил в них маленькие металлические шарики. И вот она, любопытная смешная мордашка в сдвинутой на затылок конусообразной шапочке. Приклеена к небольшой ромбовидной дощечке - вешалке и подставляет свой длинный нос к услугам хозяев.

И на эту поделку Иван Николаевич потратил время, совсем уж свободное от разных домашних забот. По словам жены, Антонины Ивановны, он умеет делать все, что необходимо по домашности. Может сплести любую корзину, смастерить санки, исполнить все иное, что требует мужских рук. (Когда-то плел даже лапти, делал самодельные лыжи и коньки). Стан-пяльцы, на которых Антонина Ивановича вышивает свои дивные ковры, сделал тоже он.

Ковры эти во всех трех комнатах недавно полученной Николаевыми благоустроенной квартиры (от завода нестандартизированного оборудования и строительных конструкций, где Иван Николаевич работает сварщиком). Ковры висят на стенах, лежат на диване, креслах, на полу. Такие добротные и такие настоящие, что трудно поверить, что не фабричные.

О не фабричности говорят разве что ковровые рисунки - не привычные строгие и не очень строгие орнаменты, а яркие живописные цветы: то розы, то маки или лилии, а то и невесть какие. Дополненные зелеными листьями, сплетенные в прихотливые букеты-узоры, раскинуты по каймам, по самой ковровой площади и ее середине.

Часть рисунков Антонина Ивановна позаимствовала у знакомых рукодельниц, перенеся их на ткань-подбортовку, а часть просто повторила на обычных тканых, так называемых, каньевых покрывалах - вышила-застлала их нарядными шерстяными нитками специальной петельной иглой. Бледный малоприметный узор от такой плотноворсистой вышивки будто оживает на покрывале, а само оно, покрытое потом с изнанки клеевым раствором, становится великолепным ковром.

Ясно, на их изготовление Антонина Ивановна тратила куда больше времени, чем Иван Николаевич на свои поделки. Делала это с удовольствием, отдыхая от семейных и трудовых забот (А. И. Николаева - медсестра поликлиники). Но все-таки не подчиняя этому занятию все остальные, особенно связанные с воспитанием детей.

Иx у Николаевых двое. Один сын служит в армии, другой пока четвероклассник. У обоих интерес к рисованию, особенно у старшего. У обоих неравнодушие к красивому, в том числе к отцовскому и материнскому рукоделию. Младший, Павлушка, уже и сам пробует смастерить что-нибудь не совсем обычное. А больше пока присматривается к тому, что выходит из-под отцовских рук.

Веселые деревянные зайчишки из "музыкального квартета" на деревянной подставке были некогда частью... березового черенка от лопаты. Распиленный на кусочки, он стал основным материалом для фигурок - зайца-барабанщика и двух его собратьев - трубачей. Для сотворения их Ивану Николаевичу опять-таки потребовался лишь нож да наждачная шкурка, да еще сверло, чтобы просверлить отверстие для заячьих "рук" и "ног", сделанных из кусочков обыкновенного круглого электропровода. С его помощью сделаны и трубы у трубачей. Все просто и в то же время не без выдумки и изящества.

Особенно покоряет приходящих к Николаевым "Змей Горыныч", с достоинством лежащий на телевизоре. Причудливо изогнутое длинное тело, приподнятая голова с раскрытой пастью, в которой видны и острые зубы, и узкий раздвоенный на конце язык. Змей Горыныч - не местных кровей, хотя тело его из обыкновенной сосны, а точнее - соснового корня. Но подобрал его Николаев не в ближнем лесу, а в калужском, когда лечился там в санатории, там же и смастерил Змея, найдя для зубастой пасти и подходящий колючий кустарник (для зубов), и эластичную изоляцию электропровода (для языка).

Точно так же нашел, считай под ногами, Иван Николаевич все нужное для изготовления ландыша, привезенного тоже из санатория, но уже южного. Подставка - кора кавказской сосны, стебель - проволочки, а сами цветки - скорлупки чинары, покрашенные в белое. Эти ландыши, подаренные Антонине Ивановне - к 8 Mapта, везти Ивану Николаевичу не составило труда. А вот со Змеем Горынычем хлопот было больше, так как в чемодан тот помещаться не хотел. Пришлось бинтовать его и везти как самостоятельную неудобную ношу. У многих она вызывала любопытство, и, уступая ему, Иван Николаевич порой освобождал Змея от "одежды". Тогда тот смотрел на окружающих и, кажется, чуть-чуть улыбался своей зубастой пастью.

Он и теперь, лежа на телевизоре, выражает полное довольство. Скорее всего потому, что живет среди людей, чьи руки умеют творить красоту и одушевлять даже черенок лопаты или засохший корень старой сосны.
Ноябрь 1981 г.

Наверх