Герб города Кирсанова

Без волнения нет творчества

Алексей Михайлович Маркин пел на Кубе, в Австрии, в Швеции, Афганистане, во Франции, не однажды в Финляндии. Пел в составе хора, и как солист ансамбля песни и пляски Ленинградского военного округа.

Приход туда хотя и определился некоторыми жизненными обстоятельствами, но, в общем, вовсе не был для Алексея Михайловича случайностью. Певческий дар он унаследовал от родителей Михаила Ильича и Акулины Григорьевны Маркиных, живших в момент рождения сына в Голынщине. Позже они переехали в Кирсанов, и Алексей учился сначала в средней школе № 2, потом в вечерней. А скоро он уже в Тамбове, в музыкальном училище в классе вокала Льва Семеновича Когана постигает науку грамотного и профессионального пения.

Закончить учебу Алексей, однако, не успел. С третьего курса призвали его в армию. Послали служить в стройбат под Ленинградом. Служа там, решил Маркин прослушаться в ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа. Следствием стало то, что скоро его включили в состав ансамбля. И служба там длилась ни много, ни мало - тридцать три года, потому что после срочной Маркин остался на сверхсрочную службу.

Музыкальнее образование он все-таки завершил - в Ленинградском музыкальном училище имени Римского-Корсакова. К тому времени он пел в ансамбле уже около девяти лет. Пел сначала в составе хора. А как-то в период гастролей ансамбля в Москве заболел солист, исполнявший песню о Ленине. Решили заменить его Маркиным. Наутро назначили репетицию, а на вечернем концерте Алексей Михайлович уже солировал.

С тех пор он стал солистом ансамбля. Его сильному и глубокому баритону были по силам и патриотические песни, составлявшие главную часть ансамблевого репертуара, и русские народные, и лирические романсы. Он пел и "Смуглянку", и "Шуми, Амур", и "Утро туманное...". Пел о Ленине, о партии, и опять трогающее за душу "Я вас любил" или "Отцвели уж давно хризантемы в саду".

Ансамбль много ездил по стране. Выезжал на гастроли за границу. И тогда в репертуар, обязательно включали песни страны, куда направлялись военные артисты. Разучивали их на языке того государства с участием переводчиков, которые поясняли текст, делали поправки в произношении. Такие песни слушатели воспринимали всегда с повышенным интересом. Порой даже удивлялись, где находили их артисты, как, например, удивлялся покойный теперь президент Финляндии Кекконен финской песне о бане, исполненной ансамблем.
- И где вы ее отыскали? - все спрашивал он.

А на Кубе кубинскую песню "Малыш" неизменно подхватывал весь зал, а потом аплодировал до звона в ушах. (Кубинцы - народ повышенной эмоциональности и настроенный к советским людям особенно дружественно, поэтому гастроли ансамбля принимали не иначе, как с восторгом).

Впрочем, на прием ансамбль не мог пожаловаться и в других странах. Не мог пожаловаться на это и солист Маркин. И не только тогда, когда пел для иностранных слушателей на их родном языке. Видел, чувствовал, что не меньше волнуют их песни и Советской страны, такие, как "Хотят ли русские войны", "Бухенвальдский набат" А в Австрии увидел слезы на глазах слушателей, когда пел русскую песню "Однозвучно гремит колокольчик", особенно такие ее слова: "И припомнил я ночи былые, и родные поля и леса, и на очи, давно уж сухие, набежала, как искра, слеза". Оказалось, в зале много эмигрантов из России послереволюционных и послевоенных лет, и песня для них - как краткое и горькое хотя бы мысленное свидание с утраченной Родиной.

В Афганистане Алексей Михайлович с трудом скрывал слезы сам. Он летал туда в составе группы артистов в двадцать человек (всего в ансамбле около ста человек). До границы летели на самолете, а над Афганистаном, в расположение наших частей,- на вертолете, идущем предельно низко, чтобы не быть сбитым. Наши бойцы воспринимали артистов тоже как посланцев далекой и желанной Родины. В их глазах вместе с большой благодарностью тоже была грусть. Но совсем другая, чем у эмигрантов в Австрии. Она передавалась певцу, застила влагой глаза, перехватывала дыхание. Но он все равно пел - и "Смуглянку", и "Утро туманное", и другое, что не мог не петь для этих ребят.

А однажды было плохо с дыханием при гастролях по нашей стране. Около одного города артисты ансамбля, направляющиеся на концерт, увидали пожар. Горел дом, и все кинулись тушить его. Маркин, как и другие, нахватался дыма и боялся, что не сможет петь. Но все-таки пел, и, как всегда, с успехом.

Успех и в самом деле не обходил Алексея Михайловича, в том числе при гастролях ансамбля по Карельской автономной республике. Особая речь о том потому, что у А. М. Маркина звание заслуженного артиста именно Карельской АССР, присвоенное ему еще в 1967 году.

Он пел в ансамбле песни и пляски Ленинградского военного округа с 1952 года по 1985 год. Уволился со службы в возрасте 53 лет. Уже как гражданский человек, работал настройщиком инструментов в одной из ленинградских музыкальных школ. В Кирсанов, в опустевший родительский дом, Алексей Михайлович приезжал поначалу лишь на время. А потом и совсем перебрался сюда. И стал самым активным и самым желанным участником больших и малых концертов на сцене ли школы искусств, совхоза ли техникума или еще где, куда приглашают. При этом испытывает перед земляками особое волнение.

- Это ведь намного ответственнее, чем выступать в чужих странах, в чужих, пусть больших городах. Ведь там и люди чужие, - объясняет Алексей Михайлович. А потом признается, что волнение он испытывал всегда, перед каждым своим концертом. Конечно, с годами и опытом острота этого волнения притупляется. Но совсем без него невозможен успех. Тут не помогут и самые упорные репетиции (а они и в самом деле были долгими и трудными, по нескольку обязательных часов в день). Вообще труд артиста Маркин не считает легким. Но, чтобы, как всякий творческий, он принес добрые плоды, нужны волнение и вдохновение. Без них нет творчества, нет настоящего певца.
Какой певец Алексей Михайлович, уже сказано. И хорошо, что родился он на кирсановской земле.
7 июля 1989 г.

Наверх