Герб города Кирсанова

Мостик

Мостик этот сам по себе нехитрый: одна-две дощечки да перильца. А то и вовсе без перилец, зато пошире. Каждую весну смывает его половодьем, а когда подсохнет кругом, опять появляется на сузившейся до ручейка Пурсовке в конце улицы Коммунистической. И опять, спеша на работу, бегут по нему рабочие завода текстильного машиностроения, автоколонны, ведут в детские сады № 5 и "Аленку" ребятишек жители улиц Полковой и Тамбовской, идут иные прохожие, радуясь тому, что могут спрямить путь.

Я тоже частенько хожу по этому мостику, всякий раз добрым словом поминая человека, который строил его. Один раз остановилась у крайних домов, спросила у женщин, кто же он, тот добрый человек?
- А кто его знает, - сказала одна. А другая ответила:
- Кажется, дедушка вон с той улицы. Имени, фамилии, правда, не знаю. Дочка у него за Пурсовкой живет, так внуки по тому мосточку бегают.

Разговор этот был месяца два-три назад. И все это время я нет-нет да вспоминала незнакомого дедушку, пока, наконец, не решилась-таки отыскать его. Помог в этом Александр Борисович Демкин, житель улицы Коммунистической, инвалид Великой Отечественной войны второй группы, человек тоже небезынтересный, а главное - радушный. Почти о каждом из соседей нашел сказать что-нибудь хорошее, назвал и имя того старичка: Михаил Иванович. Указал адрес: улица Колодезная, третий дом от угла.

И вот мы сидим в опрятной кухоньке. За окнами уже совсем темно, а все не хочется прерывать беседу. Михаил Иванович рассказывает неторопливо, обстоятельно, с легким юморком. Разговор уж давно идет не о мостике. О нем Михаил Иванович и говорить-то почти не стал:
- О чем толковать: колышки по весне вобьешь да доски перебросишь. Ну, перильца когда сделаешь. Пусть люди ходят. И дочь с зятем да внуками бегают. Напрямую-то поближе.

Внуков у Михаила Ивановича четверо. Двое от старшей дочки, двое - от младшей. А от сына Александра внуков не дождался. Погиб он в 1945 году, восемнадцати лет от роду, за два месяца до конца войны на одном из Западных фронтов. Михаил Иванович, фамилия его Федяев, и сам в то время воевал. В составе механизированной части перевозил на машинах по немыслимо трудным дорогам, а то и вовсе без дорог, разные военные грузы. Бывал не раз под обстрелами, под бомбежкой. Особенно тяжело приходилось на переправах через реки.
- Переправлялись обычно ночью, с замаскированными фарами, почти что на ощупь. Кто-нибудь из бойцов или младших командиров ляжет на крыло машины и командует оттуда: "Прямо", "Левее", "Теперь вправо". Чуть оплошал и соскользнешь с понтона в воду. А кругом снаряды рвутся, зенитки свои и немецкие стреляют.

Но все обходилось благополучно. Только однажды все-таки попал под прямой обстрел. Чудом остался жив, контузило сильно. С тех пор и нeдослышит.

Домой он вернулся с несколькими боевыми медалями, поступил в Кирсановскую автоколонну шофером и 26 лет без перерыва проработал тут, пока в 1965 году не ушел на пенсию. Уж семь лет отдыхает Михаил Иванович, а в автоколонне все помнят его, отзываются на зависть тепло. Теперь там работает старшая дочь Зина (диспетчером), а младшая Таня воспитывает ребятишек в детском саде имени 17 партсъезда.

И тут выяснилась еще одна по-житейски немаловажная деталь. В 1947 году, когда Зине было 11 лет, а Танюшке всего полтора годика, Михаил Иванович овдовел, и мать девочкам заменила Анна Яковлевна. Впрочем, выражение "заменила" в данном случае неточное. Надо сказать: стала им матерью. Таня до самого четвертого класса и не подозревала, что мать - мачеха. Да так, наверное, и не узнала бы, если б кто-то в школе не проговорился. Девочка вести той не поверила, сама дома у Анны Яковлевны спросила, верно ли это.
- Верно, доченька. Да тебе разве не все равно, родная я тебе или не родная?

Тане и вправду было все равно, потому что мама у нее была такая же, как у всех: ласковая, строгая и желанная. Оттого никакой боли от раскрытой тайны она не испытала, и все пошло по-старому.

Зина, правда, привыкла к новой маме не сразу, но тоже все обошлось по-хорошему. А теперь обе они о том, что Анна Яковлевна им не родная и не вспоминают: "мама" да "мама". А внуки те и вовсе души в бабушке не чают. Надо какую обновку - не к матери, к бабушке бегут. Почти всех она вынянчила, а Зининого Мишатку, можно сказать, и выходила. Лет до пяти страдал он астмой, в детсад ходить не мог, так и жил у бабушки с дедушкой. Теперь в третий класс ходит, отличник. Живет от дедушки с бабушкой далековато, но все равно то и дело прибегает в гости. А Танины ребятишки, Юра и Сережа, постоянно тут. Живет Таня на улице Полковой, одного сына водит в детсад, другого - в ясли, через большой мост далеко, через дедушкин мостик - рядом. Впрочем, маленький Сережа больше находится у дедушки с бабушкой. То Таня почти два месяца в больнице лежала (Анна Яковлевна ни одного дня не пропустила, чтоб не навестить), то в яслях карантин, то еще что.

20 января у Анны Яковлевны был день рождения. Исполнилось ей 63 года. (Из них 23 года проработала она санитаркой в центральной больнице). Дочери и зятья приходили поздравить.
- Да и так не забывают,- радуется Анна Яковлевна, еще по-молодому красивая. А Михаил Иванович, хоть и седой совсем, но еще крепкий и по-хорошему улыбчивый, добавляет:
- Нельзя им забывать: не по справедливости будет.

Это слово "по справедливости", наверное, у коммуниста Федяева любимое. Недаром и дочери его, и товарищи по работе, рассказывая о Михаиле Ивановиче, говорили:
- Справедливый он человек. Добрый.
И я очень рада, что познакомилась с ним и с женой его Анной Яковлевной. Что неказистый деревянный мостик из двух дощечек привел меня еще к одним хорошим людям.
10 февраля 1973 г.

Наверх