Герб города Кирсанова

Орден на детской ладони

Когда Николай Сергеевич получал орден, ему было тридцать четыре. Год рождения его - 1932-й. Год рождения мальчишек и девчонок без детства: его отняла война. Они сразу шагнули в юность. И даже не в юность, а куда-то дальше - в мир взрослых забот и переживаний.

...Солнце только - только зазолотило солому на крышах домов Уваровщины, а из сельсовета уже выехал верховой - двенадцатилетний парнишка в старой не по росту телогрейке. В карманах лежат бумаги, которые принял он за время своего ночного дежурства, и которых так боятся женщины в окрестных селах. Сначала по детской наивности Коля гордился своими полномочиями посыльного, но теперь вовсе без охоты развозит эти небольшие листочки в конвертах и без конвертов: повестки и извещения. Повестки на фронт и извещения о том, что еще один житель Тернов, Тоновки или Уваровщины никогда не вернется оттуда домой.

Но ехать надо: ведь он, Николай Самодуров, находится при исполнении служебных обязанностей. Хотя куда с большим удовольствием поспал бы он сейчас на печи с младшими сестренками и братишками. С младшими - потому что два старших брата (четырнадцати и шестнадцати лет) вместе с матерью уже отправились, наверное, на колхозное поле. А отец... Отец там, откуда приходят похоронки. И Коля очень боится, как бы не довелось ему вручать ее своей матери, Прасковье Павловне.

К счастью, ему не довелось. В один из летних дней, когда Коля вместе с братьями косил сено за околицей, он вдруг увидел, что прямо через луг к их улице Забарачной двое людей ведут третьего, с небольшим узелком в руках. Он держался необычно прямо и шел неуверенно, на ощупь. Это почти совсем ослепший от фронтовой контузии добирался до родного дома Сергей Павлович Самодуров. Со временем слепота отступила, и отец снова стал работать в колхозе. (И работает по мере сил до сих пор, хотя уже два года получает пенсию по старости). Но тогда... Тогда он не был кормильцем, и Коля так и не вернулся в школу, к детству.

Специальность шофера он получил в армии. Генерал, которого возил в последние годы службы, уговаривал Николая остаться на сверхсрочную. Но тот заторопился домой. Генерал сам проводил Николая на вокзал, сказал на прощанье:
- Если что, возвращайся.

Он не вернулся. Хотя на первых порах трудностей было много. И даже с устройством на работу. Но поступил-таки в Кирсановское автохозяйство, получил старенький автомобиль и с тех пор не выпускает "баранку" из рук. Последние десять лет водит самосвал.

...Бежит, бежит дорога. То пыльная, в ухабах. То ровная, асфальтированная. То в снежных заносах, то с грязью в колеях по самую раму. Тогда не бежит дорога, а ползет, медленно извиваясь объездами, не желая ложиться под колеса машины. Но голубой самосвал, завьюженный снегом или заляпанный грязью, упрямо и настырно идет вперед. А в кузове его весело гремит камень, уголь, щебенка.

Сколько всех этих грузов перевез Николай Сергеевич, сколько всяких дорог положил под колеса - пойди-ка посчитай. Впрочем, можно и подсчитать. Вот цифры, взятые из представления Н.С.Самодурова к награждению орденом Ленина в 1966 году: "Семилетний план выполнил за четыре с половиной года. Сверх программы перевез 35426 тонн различных грузов, а всего за семь лет - 58234 тонны. На закрепленном за ним автомобиле - самосвале "ГАЗ-93" - с 1959 года прошел 357 тысяч километров без капитального ремонта, сэкономил авторезины, бензина и запасных частей на сумму более трех тысяч рублей". А вот последние данные: текущую пятилетку Николай Сергеевич закончил еще в ноябре прошлого года и теперь работает в счет 1971-го. И тоже при отличных всех других показателях - большой экономии резины и горючего, полной сохранности машины и абсолютной безаварийности.

Сохранность, безаварийность... Слова, придуманные, наверное, очень скучным человеком. А впрочем, разве найдешь такие слова, которые одной фразой могли бы ярко и точно передать все то, что называют мастерством, опытом, большой заботой о делах государственных, наконец, сознательностью - гражданскою и партийной...

От улицы Забарачной, где и поныне живет Николай Сергеевич, до автотранспортного предприятия (так называется теперь бывшее автохозяйство) не так-то близко. Но ровно в шесть утра он уже у своего самосвала: что-то еще раз регулирует, протирает, подкручивает.
- Ты же вчера от него затемно ушел, чего снова возишься? - спросит кто-нибудь мимоходом.
- Ничего, лишняя проверка не помешает, - улыбнется в ответ Самодуров и снова склонится над мотором. Зато не было еще такого, чтоб от какой-то неисправности встал его самосвал в пути. Зато служит ему верой и правдой все десять лет, хотя по пройденным километрам его уже трижды можно было списать.

...Солнечный свет щедро льется во все пять окон бревенчатого дома на улице Забарачная Уваровщинского сельсовета. Ласковыми бликами ложится на белых подоконниках, телевизоре, кремовой скатерти, на которой разложены документы Н.С.Самодурова - свидетельство ударника коммунистического труда, удостоверение отличника социалистического соревнования, орденская книжка. Только тут, дома, и в воскресный день мне удалось застать Николая Сергеевича. Потому что на все звонки в автотранспортное предприятие я слышала одну и ту же фразу: "Он в рейсе". Но и тут мне не совсем повезло: Самодуровы спешили в кино. Вернее, не столько Николай Сергеевич и Антонина Васильевна, швея КБО, сколько их пятилетняя дочка Оленька, которой не терпелось обновить новое нарядное платье. Уже одетая в голубой шелк, с белым бантом на русых волосах, она подошла к столу и взяла из красной коробочки орден с красным силуэтом Ильича. И мне сразу расхотелось задавать вопросы. Потому что этот орден Ленина на детской ладони сказал то, что не смог по своей скромности сказать Николай Сергеевич: не только из-за материальных благ так самоотверженно трудится этот простой рабочий человек, рядовой ленинской партии. Все это у него теперь есть - и отличный дом, и хороший достаток: уже построил гараж, сейчас хлопочет о покупке легковой автомашины. Еще он трудится для того, чтоб сделать явью ленинские идеи построения коммунизма, чтоб уже его Оля и миллионы советских ее сверстников хозяевами вошли в его светлое здание.
9 июля 1969 г.

Наверх