Герб города Кирсанова

Чистый родник

На крутой высокий взгорок, что на левобережье Пурсовки, городская улица Октябрьская взбегает без всякого разгона. Первый же дом (и номер у него первый) идет сразу в крутизну и похож на человека, одолевающего подъем: одна нога на нижнем уступе, другая на следующем. Так, в разных уровнях, выше и выше, расположены комнаты в доме Николашиных, самых первых застройщиков улицы. Договор на застройку оформлен ими пятого июня 1951 года, и эту дату можно считать днем рождения улицы, еще до того названной горисполкомом Октябрьской.

Юлия Павловна Николашина вспоминает:
- Пришли смотреть место - совсем пустой левый склон горы, правее которого уже тянется улица Моршанский тракт. Внизу под склоном пурсовский пойменный луг, тогда еще не широкий. Место, в общем, понравилось: высокое, веселое...

Когда Николашины строились, было в их семье трое: Юлия Павловна, муж Василий Дмитриевич, работавший в автоколонне да дочка. В новом доме родились еще трое детей. Теперь все взрослые. У всех свои семьи. Трое живут в Кирсанове, а сын Александр и вовсе рядом, а точнее, через стенку, подстроившись к родительскому дому. Работает он обжигальщиком эмальпосуды на заводе текстильного машиностроения, растит двоих детей. Юлия Павловна, давно овдовевшая, хотя и на пенсии, но тоже работает в детском саду № 4.

Те, кто начали заселять улицу Октябрьскую в один год с Николашиными и чуть позже, также уже пенсионеры. В их числе Иван Александрович Абрамов, лет которому сейчас семьдесят пять. Когда начал строиться, было ему всего тридцать семь, и было всего шесть лет после того, как Великая Отечественная война кончилась. Призванный в армию еще за два года до начала ее, Иван Александрович воевал на ней по-особому. То, как шофер, доставлял на фронт груз оборонного значения. То, как экскаваторщик, строил с другими бойцами плотины и переправу на Волге и других реках, то в стратегических военных же целях спускал воду. В 1944-м году у И.А.Абрамова, к тому времени механика тяжелого механизированного отряда, новое ответственное задание - участие в строительстве мостов в Латвийской ССР, через реки Даугава и Лиелупе. И за каждую, из тех строек у Ивана Александровича почетные грамоты как отличнику строительства в период Великой Отечественной войны - "за самоотверженность и проявленную инициативу при выполнении правительственного задания", подписанные председателем Совета Народных Комиссаров и ЦК Компартии Латвии.

На языке этой союзной Советской республики у И.А.Абрамова еще несколько грамот за самоотверженную работу уже в послевоенное время. Но в 1951 году Иван Александрович с женой Анной Ивановной уже в Кирсанове, где и строят себе шлакобетонный дом по улице Октябрьской.

Иван Александрович работал в ту пору шофером на хлебокомбинате. В 1974 году ушел отсюда на пенсию, заслужив за добросовестный труд еще не одну Почетную грамоту, в том числе от Кирсановского горкома КПСС и горисполкома. Вместе с ними, а также с удостоверениями к медали "За победу над Германией" и ордену Отечественной войны II степени, врученному Ивану Александровичу три года назад, в домашнем архиве Абрамовых трудовые награды сыновей Николая и Сергея. Николай живет в микрорайоне сахзавода. На этом предприятии он со времени его пуска. Сергей работает на Кирсановском телеграфе, учится заочно в совхозе-техникуме. Когда учился еще в средней школе, закончил детскую музыкальную школу. С баяном дружит и теперь, порой садится и за пианино, занимающее в уютной и опрятной квартире Абрамовых почетное место.

Впрочем, сейчас едва ли не самое главное место в их доме занимает четырехмесячная Юля, дочь Сергея и жены его Елены (агрометеоролога Кирсановской метеостанции, очень хорошо "вписавшейся" в дружную мужнину семью).

Четырехмесячная Юля Абрамова самая юная жительница улицы Октябрьской. Самая старшая на ней - 86-летняя Евдокия Александровна Алаторцева, вся жизнь которой прошла в окрестностях Кирсанова и в нем самом, в том числе более тридцати лет на улице Октябрьской. Не по годам подвижная, с ясным заинтересованным взглядом, Евдокия Александровна хорошо помнит дореволюционное время.

- С нынешним его и сравнивать нельзя. Отцовская семьи была не самая бедная в голынщинской Устиновке. Была в ней лошадь, корова, овцы. Но, чтобы прокормить детей - всего нас было десятеро, выжили пятеро, - отец брался сеять хлеб у других. Своей земли было три меры - только на мужскую часть семьи, отца и двух братьев - всего, видно, соток шестьдесят. Посеянное пололи и убирали вручную. Отец косил крюком, а мы, ребятишки, подбирали зернышки, чтобы ни одно не пропало. Носили все домотканое, обувались в лапти. Их отец плел и для базара, чтобы разжиться копеечкой. Спали кто на полу, на соломе, кто на полатях, на печи, укрывались тулупом или еще чем. В школу - была начальная в Цибизовке - ходили лишь братья. А я походила год, а потом мать сказала: "Тебе в армию не идти, писем не писать, так чего обувку зря топтать..."

От малой грамоты, от темной жизни не поняла пятнадцатилетняя Евдокия того, чему невольным свидетелем стала однажды при посещении Кирсанова. На прибазарной улице толпился и шумел возбужденный народ. Слышались какие-то речи, на которые кто хмурился, кто хлопал в ладоши. Напугавшись неизвестно чего, побежала Евдокия с подружкой домой и там увидала такого же возбужденного отца. Тот рассказывал домашним про то, что на богатых теперь работать не будет, а потом до самого утра с бедняком-соседом строил планы новой жизни.

До больших перемен он, как и мать Евдокии Александровны, не дожил. И встань теперь, не поверил бы, что живут люди в таком достатке. Взять хотя бы ту же улицу Октябрьскую. Дома все на ней добрые, все нарядно покрашенные. В большинстве газовое отопление. Про электричество, телевизоры, холодильники, стиральные машины все говорят как об обычном. У многих легковые машины. А грамота - найди теперь неграмотного. Евдокия Александровна переходит опять на свою семью: дочь была учительницей, у обоих внуков высшее образование, одна правнучка кончила десятилетку, другая кончает ее, еще две правнучки в средних классах, знают и понимают во много раз больше, чем в их годы знали Евдокия Александровна и ее ровесницы. А подытоживает свои раздумья и сравнения Алаторцева словами:
- Земля та же, а жизнь на ней другая.
И предлагает:
- А вы еще к Расстрыгиным сходите. Тоже люди пожилые, тоже про старое расскажут.

Василий Александрович Расстрыгин старой жизни застал лишь краешек, но помнит одно: голодал постоянно. И после революции стал сыт лишь тогда, когда в его родной Нижней Жарковке, (теперь городская улица Льва Толстого), организовался колхоз. Работал в нем с радостью, кажется, до самого призыва в армию. А тут скоро война, которую Расстрыгин прошел от начала до конца, вернувшись с медалями за освобождение Варшавы, за взятие Кенигсберга и Берлина, за победу над Германией. Потом долго работал в автоколонне шофером. В ту пору (в 1952 году) и ставил дом.

Василий Александрович и жена его Зинаида Алексеевна порадовались, что живут на улице, где народ добрый и дружный, где не бывает ссор и скандалов, где сосед соседу будто родня. Это звучало убедительно, потому что такое же говорили в других домах, особенно искренне в доме Ивана Семеновича и Александры Алексеевны Колотуш. К ним тоже послали соседи, по справедливости посчитав достойным внимания то, что Иван Семенович и все его три сына работают на заводе текстильного машиностроения. Впрочем, Колотуша-старший после 25 лет работы в эмальцехе уже несколько лет на пенсии. А сыновья - Владимир, Николай и Виктор - и теперь трудятся на заводе, на разных его участках. Как и отец, все на хорошем счету. У всех троих заводские квартиры (у младшего Виктора она, правда, пока не благоустроенная). У всех свои сыновья - внуки Ивана Семеновича и Александры Алексеевны, частые гости в их очень ухоженном и очень опрятном доме.

Впрочем, права престарелая Евдокия Александровна Алаторцева: на улице Октябрьской, пожалуй, нет иных домов. Такой он у ветеранов Раисы Федоровны и Федора Петровича Булычевых, бывшей санитарки и бывшего шофера, за плечами которого помимо многолетних рабочих рейсов фронтовые дороги от Сталинграда почти до Берлина. Такой дом у Марии Егоровны и Ивана Степановича Трофимовых, тоже прежде рабочих, а теперь тоже пенсионеров, как и Булычевы, воспитавших троих детей.

...Без всякого разгона взбегает на взгорок улица Октябрьская, на которой живут рабочие, служащие, пенсионеры - обыкновенные советские люди с обыкновенными биографиями. Вдоль нешироких тротуаров, отделяя их от проезжей части улицы, яркие по осени березы и тополя. Листья некоторых падают у колодца, чистота и особый вкус воды которого заставляют приходить сюда многих кирсановцев. Один из них, приехавший с флягой уже при свете уличных фонарей, заметил, что на дне колодца, видать, особый родник.
7 ноября 1988г.

Наверх