Блокадница
В нашем городе переживших ленинградскую блокаду двое: Дина Ивановна Аксенова и Нина Ивановна Цуверкалова. Сегодняшний рассказ о первой из них.
Родилась Дина Ивановна, в девичестве Брыксина, в 1927 году. С самого младенчества жила в Кронштадте. К началу войны кроме нее, четырнадцатилетней, в семье были восьмилетний брат Женя, бабушка со стороны матери и мать Анастасия Михайловна. Отца, Ивана Федоровича Брыксина, уже не было. Инженера морского завода, убежденнейшего коммуниста, его арестовали как врага народа в декабре 1937 года. Забрали поздним вечером из дома без каких-либо объяснений и обоснований. Увели, по сути, в небытие. И семья к 1941 году уже почти четыре года жила без главной опоры и главного кормильца.
Четверо их было и к началу блокады: двое детей, бабушка, мать. Что предстоит пережить, поняли уже в сентябре-октябре первого военного года. Враг, не добившись быстрой победы над Ленинградом, окружил его плотным кольцом и осыпал бомбами и снарядами. Пронзительные и надрывные звуки воздушной тревоги гнали людей в бомбоубежища. Поначалу те слушались их. Позднее почти не реагировали. И потому, что видели, что многие гибнут по дороге в укрытия. И потому, что через недолгий срок у них просто не было силы покинуть жилище.
Немцы в первую очередь разбомбили центральный продовольственный склад. А взяв город в осаду, перекрыли все пути поступления продовольствия. Постарались сделать голод своим союзником в уничтожении Ленинграда и ленинградцев.
Защитники города приняли все меры для эвакуации как можно большого числа людей. В первую очередь вывозили детей, в том числе из Кронштадта. В одном из поездов с эвакуированными детьми были Дина и Женя Брыксины. Но довезли их только до Ломоносова, что тоже на ближней окраине Ленинграда. Здесь поезд атаковали на бреющем полете немецкие самолеты. Они сбрасывали на вагоны бомбы. И Дина Ивановна до сих пор слышит душераздирающие крики и плач детей.
Уцелевших привезли обратно. Они вместе со всеми вступили в первую особо студеную и голодную блокадную зиму. Сначала какое-то время получали по карточкам капустный сок. Потом - только 125 граммов эрзац-хлеба, испеченного из мучной пыли, опилок и еще чего-то мало съедобного.
Люди начали умирать от голода. У оставшихся в живых не было сил хоронить их. Дина Ивановна вспоминает:
- Мертвых завертывали в простыни и ставили у стены в коридоре или на лестничной площадке, а то в сугроб во дворе. Пока в школе шли занятия - я училась в седьмом классе - нас, учеников, посылали узнавать, где есть такие "свечи" (так называли покойников). Мы ходили по домам, записывали адреса. Потом по ним приходили кронштадтские матросы, забирали трупы...
Скоро голод и холод закрыли школы. Не смогла бы ходить в нее и Дина. В ее семье съели все, что можно было съесть. Сварили ремни, обрывки кожи, клей... Умерла от голода бабушка. У остальных посинели и распухли ноги. Всех мучила цинга. Трудно было делать самое малое - порубить на дрова стул или доску от шкафа. На вес золота ценилась вода. За ней с бидоном на санках ходили к одному из кронштадтских фортов к проруби во льду Финского залива. По дороге то и дело объезжали замерзшие трупы.
Гибли ежесуточно уже тысячи ленинградцев - от продолжавшихся обстрелов и бомбежек, от голода. Вымирали семьями.
Дина Ивановна с трудом сдерживает слезы:
- У маминой сестры Александры Михайловны Худяковой умер от голода сначала сын Борис. Потом она сама. Потом дочь Тамара. Их тоже поочередно ставили "свечами" за дверь в коридоре... Где похоронены они, мы так и не узнали...
Кронштадтцев не хоронили на известном всем Пискаревском кладбище. Могилы для них рыли на том же острове Котлин, на котором стоит Кронштадт.
Семью Брыксиных спас глава вымершей семьи Худяковых, муж Александры Михайловны. Он воевал на Ленинградском фронте и смог вырваться домой, когда никого уже из его семьи не осталось в живых. Он стал время от времени наведываться к Брыксиным, привозить немного хлеба. А тут открылась дорога по Ладоге, названная дорогой жизни. На карточки стали давать немного пшена. А наступившая весна погнала из земли крапиву, лебеду, другую траву, которую рвали едва пробившуюся. На Финском заливе черпаками ловили крохотную рыбешку.
Но голод лишь чуть ослабил свои клещи. Впереди была блокадная зима 1942 года. И еще половина зимы 1943-го года.
Дина Ивановна уж не может вспомнить всех подробностей. Вспоминает только такое:
- Мама работала сортировщицей на почте. Брата Женю брала с собой. Я как-то тоже пошла к ним. А тут бомбежка. Рушится все, горит. Но к маме я добралась. А когда пришли все домой, то вместо двухэтажного дома (мы на первом этаже жили) - только руины дымятся...
Их поселили в другую квартиру. Свободного жилья тогда в Кронштадте было много. Вместе с мебелью и вещами умерших людей.
Полностью блокаду сняли 27 января 1943 года. Уцелевших ленинградцев начали вывозить на восток. (Сначала тех, у кого было двое детей). Брыксиных вывезли в Башкирию. И они жили в хорошей башкирской семье, пока не прислала вызов о приезде в Кирсанов жившая здесь сестра отца Дины Ивановны Екатерина Федоровна Брыксина. В октябре 1944 года семнадцатилетняя Дина уже работала на Кирсановской почте телеграфисткой. Через какое-то время вышла замуж за хорошего человека Владимира Семеновича Аксенова, сама стала Аксеновой. И это помешало ей вернуться в родной Кронштадт.
А было так. Мать Дины Ивановны Анастасия Михайловна не переставала искать мужа, арестованного в 1937 году. Спустя несколько лет получила, наконец, ответ, что Иван Федорович Брыксин умер от двустороннего воспаления легких. В 1953 году ей сообщили в Кирсанов, что муж ее реабилитирован и представили возможность вернуться в Кронштадт. Но выехала туда Анастасия Михайловна только с сыном Евгением. Дина Ивановна поехать с ними не могла, так как мужу не дали ленинградской прописки.
Она осталась в Кирсанове. Работала на телеграфе до самого ухода на пенсию, получив звание "Ветеран труда". Есть у Аксеновой медаль "За доблестный труд в период Великой Отечественной войны". И что более всего напоминает ей о войне - нагрудный знак "Жительница блокадного Ленинграда".
Сейчас Дина Ивановна - вдова. Дочь Надежда живет в Ленинграде, закончила техникум. Работает на известном объединении "Электросила" и носит звание "Почетный электросиловец". Сын Борис по окончании ТИХМа работает в Тамбове, в последнее время в автотранспортном техникуме.
Матери Дины Ивановны нет в живых. Брат Евгений Иванович по-прежнему живет в Кронштадте. Трудовую жизнь, как и отец, он провел на морском заводе. А продолжая материнский поиск отца, узнал, что Иван Федорович был расстрелян на третий день после ареста под Ленинградом.
© Е.С. Уривская. Голову в почтении склоняя... Кирсанов, 2001 г.