Герб города Кирсанова

Мужнин наказ

Каждодневно тают ряды ветеранов Великой Отечественной войны. Все меньше остается ее вдов.
Жительница Марьинки Дарья Павловна Учеватова овдовела в двадцать пять лет. Сейчас ей восемьдесят три. Но память у нее светлая, речь живая. А сама Дарья Павловна пряма и подвижна.

В войну и после нее работала она в колхозе. Была дояркой, много лет - свекловичницей. Уйдя на пенсию, послушалась совета своей сестры, которой пожаловалась на нездоровье: "Иди на работу. От тоски по ней все твои болезни". Она попросилась на сортировку колхозного зерна и работала до семидесяти лет. Будто наверстывала годы, на время которых расставалась с колхозом.

А покидала его Дарья Павловна в 1938 году. Звали ее тогда просто Дашей, и уезжала она на жительство в Подмосковье. Чуть огляделась, послала в родную Марьинку письмо человеку, который очень ждал его, - Алексею Щербинину. Тот выехал почти без задержки. А когда через недолгий срок пошел со своей Дашей в отдел ЗАГС, то согласился, чтоб она оставила себе девичью фамилию Учеватова.
- Зачем так сделала, и сама не знаю, - говорит теперь Дарья Павловна и добавляет, как самое важное: - У сыновей же фамилия отцовская - Щербинины.

Первым родился Юра. Дарья Павловна и Алексей Дмитриевич жили в подмосковной Балашихе, оба работали. Она - на пуговичной фабрике, он - слесарем-водопроводчиком. Имели квартиру и все больше привыкали к городской жизни.

И вдруг война. Незадолго до нее Щербинина призвали на весенние сборы. Проходили те сравнительно недалеко, и Дарья Павловна побывала у мужа. Ездила попроведать, а вышло - попрощаться. Со сборов Алексея Дмитриевича сразу направили на фронт. Он успел прислать домой лишь торопливую записку, первая бодрая строчка которой так не вяжется с последней: "Даша, - писал он, - от Лешки привет и также Юрочке и всем членам семьи. Даша, передаю вещи на Балашиху, которые были после тебя у нас. Передал плащ, костюм и рубашку верхнюю и нижнюю. Прошу сходи и возьми они вам пригодятся. Все до свидания. Береги детей. И все свои и мои вещи. Прощай целую Леша. 26/6-41 г."

Записка сильно потерта, особенно на сгибах. Дарья Павловна хранит ее больше пятидесяти восьми лет. Про то, почему муж наказывал беречь детей (хотя был тогда лишь сын Юра), поясняет будто о недавнем:
- А я вторым дохаживала. Вскорости и родила.

Было это и вправду скоро - ровно через две недели после той записки. Но как бы уже в другой жизни - военной и грозной.

Она приехала в тот день в Москву за покупками для будущего младенца. Но оказалась не в магазине, а в метро, ставшем уже бомбоубежищем. Загнали ее туда пронзительные сигналы воздушной тревоги. Она слышала их и под землей. И едва дождалась машины "скорой помощи", которая увезла ее прямо в родильный дом.

Было это 10 июля 1941 года. А 29 июля Дарья Павловна покидала Подмосковье со справкой-предписанием, что ее семья "выезжает из Москвы в связи с эвакуацией". Все, что взяла с собой, - это детей: новорожденного Колю и двухлетнего Юру. Вещи, как ни просил муж беречь их, взять не могла. Да и из того, что взяла с собой, многое разорвала в дороге на пеленки, потому что товарный поезд с эвакуированными шел до Тамбова две недели.
- В Марьинку я приехала к свекру и свекрови (своих родителей у меня не было) - Дмитрию Павловичу и Марии Трофимовне Щербининым, - рассказывает Учеватова. - Приняли хорошо. Свекровь, как увидала Колю, запричитала в голос. Свекор над Юрой захлопотал. Ну и потом все с ними и с ними. А я работать пошла. Была молодая, сильная, от мужиков не отставала ни в косьбе, ни в другом колхозном деле.

О муже Дарья Павловна не знала долго. Наконец получила на свои запросы ответ, что пропал без вести. А после войны пришло извещение, что Щербинин Алексей Дмитриевич погиб под Смоленском в июле 1941 года. Оно как бы подтвердило доходившие вести, что эшелон, в котором ехал муж на фронт, попал в пути под бомбежку. И из его вагона никто не уцелел.

Но Дарья Павловна и потом ждала. Не вышла вторично замуж и тогда, когда осилила построить свой дом, стала жить отдельно от свекрови и свекра.
- Не сватались, - шутит она. А всерьез добавляет: - И посватались бы - не пошла. Лешу ни детям, ни мне никто бы не заменил. Он желанный был. Трезвый, веселый. А голос такой, что заиграет песню - заслушаешься. Я ему как-то подпевать стала. Он остановил меня, говорит: "Ты, Даша, не пой. Голоса своего людям не оказывай". Я на всю жизнь запомнила эти Лешины слова. Плясать - плясала, а петь - не пела.

Исполняла Дарья Павловна и другой, куда более важный мужнин наказ, - беречь детей. Выросли сыновья. Теперь далеко от матери. Юрий, уже пенсионер, (работал шофером) живет в Тульской области. Николай - в Красноярском крае плотником на заводе. У обоих взрослые дети.

На просьбу показать фотографию мужа Дарья Павловна метнулась было в другую комнату. Но, вспомнив, открыла лежавший на столе конверт:
- Вот Коля карточку недавно прислал: с женой на даче. Так он - вылитый Леша. Все от него взял - и волос, и глаза, и рост. Гляну бывало - Леша и Леша...

На памятнике павшим на войне марьинцам, установленном на въезде в село, фамилия Щербининых повторяется трижды. Это означает: из четырех братьев - сыновей Дмитрия Павловича и Марии Трофимовны, воевавших на войне, погибли трое: Егор Дмитриевич, Алексей Дмитриевич, Иван Дмитриевич.

Алексей Дмитриевич - тот Леша, наказы которого Дарья Павловна Учеватова помнит до сих пор.

© Е.С. Уривская. Голову в почтении склоняя... Кирсанов, 2001 г.

Наверх