Еремин Н.М.
|
Из пяти братьев Ереминых на Великой Отечественной войне воевали трое: Иван, Петр и Николай Максимовичи. Пошел бы на войну и четвертый - Владимир Максимович, если бы в 1937 году его, передового колхозного бригадира, не арестовали неожиданно для всех. За что - не пояснили. Лишь после прошел слух, что Владимир Максимович - враг народа. Больше о нем до самого конца пятидесятых, как ни старались родные узнать, не было никаких известий. |
А в конце пятидесятых пришел документ, что нет за В.М. Ереминым никакой вины, что реабилитирован полностью посмертно.
Еще до войны призвали в армию Николая Максимовича. Тот был еще не женат. Успел, однако, закончить Кирсановское педучилище и поучительствовать сколько-то в Умете. Жил, однако, в Кирсанове, в семье родителей - Максима Кузьмича и Пелагеи Никифоровны, с которыми жила еще семья брата Петра. У того было уже двое детей, и Николай любил возиться с ними. Охотно помогал жене брата в ее заботах о малышах и вообще отличался добротой и уважительностью. В армию он шел служить с планами по возвращению жениться (была у Николая уже любимая девушка), продолжать работать в школе. Когда именно он попал на фронт, сейчас установить трудно. Но, скорее всего, сразу после начала войны. Потому что доподлинно известно, что осенью 1941-го года Николай Максимович воевал под Подольском, защищал Москву.
Вторым на войну из братьев Ереминых призвали 27-летнего Ивана Максимовича, работающего тогда директором школы в соседней Пензенской области. Призвали по месту жительства.
А в Кирсановский военкомат весной 1942 года пришел Петр Максимович, тридцати лет. Он работал старшим инспектором Кирсановского статистического управления. Имел бронь от призыва на войну. Но, видя, что на нее ушли почти все друзья, не смог больше оставаться дома. Его призвали в апреле 1942 года. После недолгой подготовки в пехотном училище направили в 19 гвардейскую стрелковую дивизию. И скоро Петр Еремин участвовал в освобождении Великих Лук. В боях за них он дважды избежал смерти и за те оба раза до сих пор чувствует угрызения совести, так как считает, что вместо него погибли другие.
А было дело так. При подходе к Великим Лукам приготовились дать немцам бой. Но те опередили. Петр Еремин, возглавлявший пулеметный взвод, приказал открыть огонь и сам начал его. Но тут командир попросил уступить ему станковый пулемет, отдав вместо него Еремину свой автомат. Тот едва успел отойти от пулеметного гнезда, как в него прямым попаданием угодил снаряд. В другой раз в другом бою, но в почти такой - же ситуации ротный командир (назначенный вместо убитого) приказал ползти к нему. И опять, едва отполз Еремин, у пулемета грохнул взрыв. Погиб первый номер.
- Через меня погибли ребята. Ведь не им, а мне предназначались обе смерти. Ночами не могу уснуть, все думаю об этом, - говорит с болью Петр Максимович, будто и вправду в чем виноват. А потом вспоминает, что в том, втором бою за Великие Луки и он получил свою порцию фашистского металла. Немцы бросили гранату из-за угла. Ее осколки впились в лоб, ухо, глаза Еремина, ослепили. Другая граната покалечила ноги. В госпитале одну из них сначала отняли сначала ниже колена, а через пять дней - выше колена, потому что началась гангрена. Дальнейшего заражения хирург, делающий операцию, избежал. Но в ходе ее затронул какой-то важный нерв и этим обрек Петра Максимовича на постоянную боль в культе на всю жизнь.
Зрение тогда удалось спасти. Однако часть мельчайших осколков ушли в глубь глаз. Еремин носил их целые десятилетия, как носил и носит целые десятилетия кусочки металла в ушной раковине и на лбу. Некоторые время от времени выходили сами. А те, что в глазах, стали будто миной замедленного действия. Сначала потушил зрение осколок в правом глазу, а потом - в левом. На правом попытались помочь зрению операцией. Осколок извлекли, но глаз к жизни не вернули. Левый, ослепший позднее, уже оперировать не стали, потому что признали это бесполезным.
Четыре года Петр Максимович полностью не видит. Он инвалид первой группы. А до того больше сорока лет был инвалидом второй группы. Однако все эти годы не был иждивенцем (с довоенными годами работы трудовой стаж у П.М. Еремина больше пятидесяти лет). Он работал на разных руководящих должностях, в последние двенадцать лет - директором городской бани и прачечной.
Медаль за освобождение города Великие Луки и орден Красной Звезды (позже орден Великой Отечественной войны 1 степени и юбилейные медали) Петр Максимович надевал лишь по торжественным датам, посвященным Победе. И, празднуя те даты, вспоминал павших на войне друзей, братьев Ивана и Николая.
Иван вернулся с войны тоже инвалидом второй группы. А о Николае сначала пришло извещение, что пропал без вести. Позже пришло письмо от его командира, в котором тот сообщил, что Николай Еремин пал в боях за Советскую Родину. Сам успел прислать домой лишь два письма. Пока живы были родители, они хранились у них. Теперь память о Николае Максимовиче - только в воспоминаниях родных, в том числе жены Петра Максимовича Анны Павловны. Прошли годы, а она все помнит, как любил Николай племянников, их с Петром Максимовичем сына и дочь. Теперь те - взрослые люди.
Еще помнит Анна Павловна:
- Николай был высокий, красивый, умный. Когда учился в педучилище, когда работал в школе, отзывались о нем хорошо. Если б не война, сделал бы в жизни много полезного. Родители все надеялись, что не погиб, что вернется, пусть и покалеченный.
Анна Павловна (теперь пенсионерка, а до того двадцать пять лет проработавшая в эмальцехе) всю войну прожила с родителями мужа. Когда узнала о его тяжелом ранении, добилась, чтобы перевели его в кирсановский госпиталь, располагавшийся в средней школе №1. Помогала Петру Максимовичу становиться на ноги, учиться ходить на протезе. Потом всю жизнь разделяла его боль, а теперь, уже незрячему, помогает ему жить.
Давно ушла война. А зло, принесенное ею, все живет, все делает черное дело. Болят у фронтовиков старые раны. Открываются новые от осколков гранат и снарядов, брошенных в боях 45-летней давности. Отказывают от тех ран руки и ноги. Теряется зрение. Останавливается прежде времени сердце. Когда-нибудь, наверное, сделают особые надписи и на их надгробьях. А пока вечный огонь людской памяти горит у гранитных плит, на которых высечены имена только павших. Среди имен кирсановцев, павших в Великую Отечественную, есть и имя Николая Максимовича Еремина. Оно от Вечного огня на гранитной плите слева.
Ноябрь, 1989 г.
© Е.С. Уривская. Голову в почтении склоняя... Кирсанов, 2001 г.