Герб города Кирсанова

НЕВЕСТА-РУСАЛКА

Поcв. М.Савичевой
В лесу, между сёлами Соколово и Решетовка, было небольшое, но глубокое озеро Прорва, наполненное до краёв тёмной водой. Егх^ё в стародавние годы приобрело оно худую славу. Изобиловало озеро подземными ключами и пучинами. Никто не решался ночью, да и днём в одиночку подходить к нему.
Близ озера проходила дорога, соединяющая эти сёла, но которой каждый вечер ездил на вороном жеребце в Решетовку к своей невесте Алёне сын середняка из Соколова Алексей Санин.
Первое время возвращаться поздно было боязно, но потом он привык. И лишь конь, проезжая мимо озера, начинал храпеть и нервничать.
Вот и на этот раз возвращался Алексей от Алён-ки, на которую положил «глаз» решетовский богатей Пантелеймон Гаврилович Холёнов. Звёзды мерцали иа небе лампадами и купались в водах озера. Конь летел стрелой через лес. Настроение было радостным оттого, что завтра Алексей засылал сватов в дом Алёны…
На следующий день состоялось сватовство.
Ну, что ж, сватья? - говорил отец жениха. -Думаю: после Троицкой недели и сыграем свадебку?
А что? — соглашались родители Алёны. — Думаем, успеем подготовиться.
На том и порешили…
Опять ейный хахаль приезжал? — спросил Холё-нов у своего слуги Прошки.
Так точно-с! Свадьба намечается у них-с! — подтвердил тот.
Как?! — опешил Пантелеймон Гаврилович,
Да-с!  — развёл руками слуга.
Холёнов изменился в лице. Ревность и злоба душили его:
—- Ну, энто ужо через край! Энти пульсы не для
вас, господин Санин! Каков удалец?! Подождём до
завтрева.
Он позвал Прошку и наказал ему одно дельце.
На следующий вечер, возвращаясь в Соколово, конь Алексея налетел на перегородившее дорогу поваленное дерево. Алексей перелетел через круп коня и больно ударился о землю.
—- Отрекитесьот Алёны Васильевны, господин Са
нин,  — услышал он голос богача.
Сплюнув кровь, Алексей улыбнулся и тихо, но с угрозой в голосе сказал:
Хороша Алёна. Да не про тебя, Холёнов!
Узнал-таки, змеёныш! — скривился Холёнов. -Дайте-ка ему ещё, хлопцы, как следует!..
Через пару недель, немного оправившись от побоев, Алексей снова мчался к невесте. Холёнов скрипел зубами, но поделать ничего не мог. Приготовления к свадьбе шли полным ходом.
Однажды, приехав к Алёне, жених услышал от нее, что добивался её Пантелеймон Гаврилович. Она плакала и говорила, что богатей грозил пустить
их по миру, если она не откажется от Алексея.
Не будет счастья нам с тобой, Лёшенька! — причитала Алёна. — Не оставит он нас в покое!
Оставит, Алёнушка! — успокаивал её Алексей. с ним потолкую по-свойски. А не поймёт — «петуха красного» ему подпущу. Люди меня не осудят. Не бойся, родная! Всё образумится.
Нет, не образумится, Лёшенька! — плакала та. -Ты хоть не забывай меня, родненький!
Алёнушка, ну, что ты? Все глаза выплачешь. Смотри, какие у тебя они синие, красивые. Красивее неба, а ты плачешь…
Алёна смотрела на него, улыбалась, снова тыкалась в его грудь и плакала:
— Видно, быть мне супругой смерти на роду напи
сано.
За неделю до свадьбы Алёна пропала. Оба села искали её, да так и не нашли. Кто был уверен, что утонула девка в Прорве. Кто поговаривал, что Холёнов прибрал её к рукам. Ходили к нему, но Алёну не нашли. Приезжал следователь, да так ничего и не выяснил.
Тем не менее, за Прорвой закрепилось другое название — Проклятое или Поганое.
Алексей совсем потерял вкус к жизни. Отец его не знал, кому завещать хозяйство. Сельчане жалели его, но поделать ничего не могли. Да и что поделать-то?
Однажды, проезжая мимо озера, Алексей остановился и сел на берегу. Долго сидел он, глядя на темную воду. Стояла тихая погода. Озёрная гладь будто тянула к себе. Санин встал и сделал несколько шагов к воде, но тут его окликнули. Осмотревшись и никого не заметив, он снова пошёл и снова услышал голос. Алексей опять осмотрелся и только тут заметил, что кто-то сидит на плакучей иве, опустившей свои ветви к самой воде.
Эта была девушка. Что-то до боли знакомое было в её чертах. Она была нагая. Бледное лицо, большие зелёные глаза и зелёные распущенные волосы. Санин стоял завороженный. Никогда не видел он такой знакомой ослепительной красоты.
— Кто ты? — наконец спросил он.
Незнакомка расхохоталась во весь голос. Её груди
колыхались. Эхо раскатилось по всему лесу. Голос был так же знаком. Посидев на ветвях ещё немного, она скрылась в зелени. Наступали сумерки, и как ни искал он её — всё было тщетно.
Приехав домой, Алексей попросил своего деда рассказать ему о русалках. Дед был охоч до всяких баек и преданий, потому долго упрашивать себя не заставил.
—- Зеленоволосыебледные растрёпы эти бестии, -
начал он. — Все русалки после Троицина дня выхо
дят из воды и живут до осени на развесистых берё
зах или плакучих ивах. Ночью при луне они водят
хороводы, поют и играют. Там, где резвилась эта не
чисть, хлеб и трава растут лучше. Но людей они не
любят. У рыбаков рвут и путают снасти, у мельни
ков портят плотины и жернова, а крестьянам на поля насылают бури и град. Скотину могут спортить, детей своровать, да и взрослых людей завлекут, за-щекотят и утопят в омуте. Так что с ними нужно ухо держать востро!
А есть у них хвост? — поинтересовался внук.
Не-ет!  — улыбнулся старик. — Хвоста у них нет.
— Откуда же они берутся? — снова спросил
Алексей.
Русалками становятся умершие некрещёными людские дети или девушки, умершие до брака либо на Троицыной неделе.
А ведь Алёна-то пропала на Троицу, — заметил парень.
Верно, — поддакнул дед. — Дак ты далее слухай. Ещё разрешается выходить из воды русалкам на светлое воскресенье. Поэтому надо запирать храм, чтобы они не вбежали в него, — закончил он.
А можно ли на них женится? — потупился Алексей.
Ты, паря, совсем чокнулся! — вздохнул старик. -Кто  же на них женится? Ты сам покумекай? Ну?
Это я так… — улыбнулся внук.
Он долго думал над рассказом деда и сравнивал с тем, что видел в лесу. После этого Алексей зачастил на озеро. Долго не мог он снова встретить её, но в один из вечеров она снова окликнула его.
Алёнушка, солнце моё ясное! — задыхаясь, прошептал он.
Узнал-таки! — грустно улыбнулась она.
Узнал, ненаглядная!

Она рассказала ему о том, как похитил и обесчестил её Холёнов, как она бежала от него. Как утопилась со стыда в Прорве. И как стала русалкой. Он слушал её, и его переполнял гнев. Когда Алёна закончила рассказ, Алексей весь кипел от ненависти к Холёнову.
Вот и всплыли правда и кривда, — выдавил он. Помолчав, Алексей тихо сказал:
Выходи за меня замуж, Алёнушка. Она грустно улыбнулась:
Нельзя мне, сокол мой ненаглядный.
Почему? — допытывался он.
Почему коза не ест мёд? — спросила она.
Он опустил голову. Она погладила его по волосам.
—- Я теперь мёртвая! - громко усмехнулась Алёна.
- Нечисть я! И тебя мне требуется утопить!
Они снова погрузились в свои думы.
Пора мне! — наконец сказала Алёна.
Подожди ещё немного! — вскочил Алексей.
Нет! Иди, Лёшенька, и не приходи больше сюда. Потопят тебя наши русалки, не оставят в живых. И меня погубят за то, что не завлекла тебя в воду. Прощай! И помни обо мне, милый!
Она исчезла в тёмной воде. Долго стоял он на берегу…
На следующую ночь полыхала усадьба Пантейле-мона Гавриловича. Затушить её не смогли. Поговаривали, что это Божья кара за грехи его. В доме сгорел и сам Холёнов.
А Алексей пропал так же, как и Алёна. Долго искали его — не нашли. Берега вокруг Поганого озера покраснели, и старики говорили, что это кровь молодых жениха и невесты выступила. Кровавый чернозём…
Ещё говорили, что на уцелевших от пожара воротах холёновского пепелища стали по ночам проявляться силуэты жениха и невесты.
Седмицу люди приходили смотреть на них, но йотом, по настоянию местного священника, ворота тоже сожгли…

Наверх