ЧЕРТИ
Рассказ, слышанный от
Ночь стояла тёплая и лунная. Видно было, как днём, хотя дорога и шла через лес. Звёздное море расстилалось над головами двух путников, шедших по дороге. Они были навеселе, а набитые деньгами карманы прибавляли им настроения. Всю дорогу они рассказывали друг другу разные истории, от которых путь казался короче.
Кум, а ты знаешь, отчего ведьм хоронят на перекрёстках дорог? — спрашивал один из них.
Нет, не знаю, право. Отчего же? — спрашивал другой.
А оттого, чтобы запутать их и сбить с верной дороги.
Как так?
А так! Ведь, как ночь, так встают ведьмы из своих могил и идут пакостить мирянам. А ежели четыре пути, то они и сбиваются с верного. Правда, не всегда энто помогает, — объяснил первый.
Звали их Трофим и Меркул. Были они музыкантами. Трофим играл на гармошке, Меркул — на балалайке. Ходили они в соседнее село играть на именинах. Хорошо погуляв и заработав, шли они теперь через лес домой.
Ночь перевалилась заполночь. Лёгкий ветерок доносил лай собак, стрекотанье сверчков, другие ночные звуки. Кособокая луна отливала золотом.
Да, — продолжал Меркул, — ночью поднимаются не токмо ведьмы, но и весь мир духов. Кикиморы, черти, бабы в.белом, то бишь русалки и другая нечисть.
А ты знаешь, кум, что у кузнеца Гаврилы жена -староверка? — снова спросил Трофим.
Да ты что?! — изумился Меркул.
Ей богу! Не вру! Она с Беловодья родом. А там старообрядцы поморского согласия. У них беспопов-ство, молельные дома… Раскольники — одним словом.
Вот те на! — перекрестился Меркул, — воистину чрез женщину зло вошло в мир.
Да они с кузнецом, вроде бы, ладно живут, — задумался Трофим.
Его раздумья прервал звон бубенцов, и песни в дали.
Что за чёрт! — перекрестился теперь Трофим. — Гулянка? Али мне мерещится, кум?
Вроде свадьба! — всматриваясь, сказал Меркул.
И верно — свадьба! — присмотрелся Трофим.
Из темноты показалось несколько украшенных бричек. На передней ясно виднелись жених и невеста. Нарядные лошади и люди, которые не оставляли сомнений: это была свадьба.
Ночью, в лесу — и вдруг свадьба!
А чего
Не скажи, кум. не скажи, — противился Трофим,
Между тем кортеж подкатил к ним и остановился.
Кто такие и отколь и куда путь держите? — спросил косматый «дружок» жениха с передней брички.
Музыканты мы. Возвращаемся с Сосиовки, где играли на аменинах Прова Викулыча, в Тараканов.
Музыканты нам сегодня требуются! — крикнули с брички. — А ну присоединяйтесь к нам! За ценой не постоим!
Кумовья переглянулись и, недолго думая, согласились. Залезли в последнюю бричку, и «церемония» тронулась. Проехали недолго и остановились у богатого особняка. Залаяли собаки. Все зашли в дом.
Меркул и Трофим взялись за инструменты. Заиграла музыка, запели гости, свадьба продолжалась.
Отыграв часа два, музыкантов посадили за стол. Меркул шепнул куму:
С одного праздника да на другой. Вот
Точно! Ежели б так каждую седмицу! Вот бы жизнь была б! — поддакнул тот.
Тут он почувствовал, как помутилось в голове. Поднявшись
А ты что же не присоединяешься к веселью? Али в немилости у хозяв? — спросил Трофим его.
Мне туды нельзя, — ответил кучер.
Что так? — подсел к нему гармонист, но тот лишь отмахнулся.
Помолчав немного, кучер спросил:
— А что, мил человек, веришь ли ты в чертей?
Трофим смутился, но всё же ответил, что верит.
А видел ли ты их? — допытывался собеседник.
Да нет, не пришлось покуда, — насторожился музыкант.
Ну, тогда зайди в дом, обмакни палец в вино и протри им глаз, — посоветовал возница.
И что? — спросил Трофим.
И увидишь.
Кого ж? — не унимался гармонист.
Чертей! — со злобой процедил кучер.
Трофим опешил: «Уж не пьян ли он? Может, бредит, а может и не в своём уме человек?» А вслух спросил:
Трофим замолчал. Посидев ещё немного, он направился в дом.
Гулянка продолжалась. Меркул уже был пьян и пел вместе со всеми. Кум подсел к нему и пододвинул стакан с вином поближе. Долго не решался он последовать совету кучера. Рассматривал гостей и «молодых». Ничего не выдавало в людях «нечистых».
Только не видел Трофим красного угла. Ни одной иконы в доме не было.
Решившись, он обмакнул палец в вино и протёр им левый глаз и… О, ужас! Вокруг них было гнилое вонючее болото, а вместо гостей плясали черти. На месте жениха и невесты сидели молодые чёрт и чертовка.
Трофим обомлел и взглянул на кума. Тот сидел на болотной кочке и, как ни в чём не бывало, пел во всю глотку. На коленях у него сидела молодая красивая чертовка.
Заголив подол, она смотрела на Трофима и улыбалась. Заметив его взгляд на себе, она подмигнула ему и поцеловала Меркула в губы, да так крепко, что у Трофима выступил холодный пот.
Черти веселились до самого утра. Веселился с ними и Меркул, а Трофим сидел совершенно «убитый» и осовелыми глазами глядел на происходящее. Когда же начался свальный грех, у гармониста помутилось сознание, и он упал.
Очнулся Трофим, когда вакханалия закончилась. К нему подошёл косматый чёрт и протянул ему кошель с золотом. Меркул спал в обнимку всё с той же чертовкой, у которой выглядывала обнажённая грудь. Она была так хороша, что Трофим почувствовал надвигающуюся похоть. Он испугался и наложил на себя крест.
Раздался оглушительный раскат грома, и всё померкло.
Очнулись друзья на том самом месте, где их встретила свадьба. Меркул держал голову руками и стонал, а Трофим начал рассказывать ему всё, что приключилось с ними ночью. Но кум не верил и не слушал его. Он всё стонал, жаловался на головную боль и сетовал, что где праздник, там и похмелье.
Наконец они дошли до окраины города и зашли в первый попавшийся трактир. Нужно было опохмелиться.
Трактирщик подал им крепкого вина. Выпив и немного посидев, друзья снова стали обсуждать ночное приключение.
Подошёл за расчётом хозяин трактира. Трофим полез в кошель, данный чёртом. Но вместо золота он достал из него разбитые глиняные черепки. Друзья опешили. Первым пришёл в себя Меркул и полез в кошель, который им дали на именинах. В нём были деньги. Расплатившись, кумовья направились домой, всё ещё споря и строя догадки.
Спустя несколько дней Трофим на базаре торговался с купцом
Косматый улыбнулся и полез в кошель, но тут неожиданно ткнул Трофима пальцем в левый глаз и исчез.
С тех пор Трофим жил с одним глазом и чертей не видел. Меркул так и не поверил его рассказам про «нечисть», а всё сваливал на хмель.