Волк
Не помню его настоящей фамилии, но дворовая была Куромясов, так как он работал бойцом. Ловко резал свиней, быков и другую скотину. Звали его Василием. С собой он носил два ножа – большой и маленький. У маленького лезвие было длиной всего сантиметров пятнадцать. Забивал скотину маленьким, а скоблил большим.
В тот день он резал хряка у свояка, который жил в соседнем селе. Фамилия у свояка была Лисицын. С утра Василий уже принял «дозу» и посему в ловкости уступал поросёнку. Кабан-двухлетка не подпускал к себе никого, и хозяева решили налить первача и ему. Минут через двадцать после принятия горячительного хряк свалился на пол и уснул.
- Ну, за дело, - рявкнул Куромясов и направился к поросёнку.
Распахнув двери сарая и двора, он всадил нож в тушу животного. Хряк с диким визгом вскочил на ноги и, свалив Василия в навоз, выбежал за пределы двора. Лисицыны закудахтали, забегали, но поделать ничего не смогли. Скотина уходила огородами в сторону леса. Вышел за ворота и шатающийся Василий, благоухающий свиным ароматом.
- Ну, что? Ушёл боров? – спросил он.
- Как видишь, - буркнул свояк.
- Ну, ничего. Сейчас мы его найдём по следам живо, - успокаивал Куромясов.
- А как назад-то его переть? – запричитала Лисицына, - на себе что ли?
- Пойду за лошадью к председателю, а ты, Вась, ищи кабанчика.
На том и порешили. Свояк пошёл в колхоз, а Василий направился по забрызганному кровью следу, который чётко виднелся на снегу.
В полукилометре от дома он нашёл обессиленного поросёнка. От потери крови тот свалился в сугроб. И боец без труда расправился с непокорным животным. Через полчаса подоспел и свояк на лошади. С трудом, загрузив тушу на салазки, они вернулись в село. Работу доделывали уже в потёмках.
Когда дело было сделано, все сидели за столом и ели печёнку. Не обошлось, конечно же, и без самогона. В ход пошли всевозможные байки и воспоминания.
- А помнишь, свояк, в позапрошлом годе я от вас возвращался? Туман ещё страшенный был ночью? – балагурил Василий. – Иду я, иду значит, в тумане… Вдруг топот! Я так и встал, как вкопанный. Рядом со мной три лошади пробежали.
Чуть-чуть меня не сбили! Как я жив остался? Другой бы не от копыт, так от страха Богу душу отдал бы.
- Так у нас Федька Ерохин помер оттого, что шёл от крали своей ночью, а за ним белая лошадь побежала. Так он от разрыва сердца и помер! – встряла сестра.
Ближе к полночи вконец пьяный Куромясов держал курс на родную Укроповку, которая была километрах в трёх. Дорога шла полем. Снег искрился и скрипел под ногами. Небольшой морозец подгонял разгоряченного мужика.
- День удался! – думал, - да и жизнь тоже!..
Вдруг метрах в тридцати от дороги боец увидел матёрого волка. Тот стоял и смотрел на Василия. Холод прошёл через всё тело человека, сердце подкатилось к пяткам, а волосы на полулысой голове зашевелились под шапкой. Хмель мгновенно слетел.
- Вот тебе и удался день! – промелькнуло в голове, - и жизнь тоже!..
Волк продолжал стоять. Стоял и Василий. Время тянулось мучительно долго.
- Ещё ножи забыл у свояка, как назло! – вертелось в голове. – Ну, стой, не стой, а что-то делать надо.
Ватными ногами Василий сделал несколько шагов, не сводя взгляда со зверя. Волк не двигался. Боец прошёл ещё немного, волк стоял. Василий тихо пошёл по дороге, хищник пошёл следом за ним. Когда Куромясов останавливался, останавливался и матёрый. Бежать было нельзя, так как зверь обязательно кинулся бы в атаку. Так они и шли. И лишь подойдя к Укроповке, когда залаяли собаки, волк отстал.
По селу Василий уже бежал. Собаки брехали на него и кидались под ноги. Впервые это нравилось мужику.
Прибежав домой, он захлопнул дверь, отдышался и вошёл в спальню.
- Где шлялся до стольких? – спросила заспанная жена.
- Да, понимаешь, волк там…
- Совсем допился! Волки уже мерещатся! – буркнула она и повернулась на другой бок.
- Да, пошла ты!.. – вспылил Василий и вышел в комнату.
В темноте нащупал стабилизатор и нажал мощную клавишу включателя. Засветился экран телевизора. Куромясов лёг на кровать. К спинке кровати была привязана верёвка, которая при помощи нехитрых приспособлений тянулась к телевизору. Над стабилизатором на этой верёвке висел валенок.
- Все спят уже, - крикнула из спальни жена, - кто тебе кино-то крутить будет?
- Не твоё дело, - огрызнулся муж.
По телевизору действительно ничего не показывали. Василий отвязал верёвку, валенок грохнулся на клавишу стабилизатора, и экран погас. Боец повернулся лицом к стене и захрапел.
После этого, кому бы Василий ни рассказывал об этом случае, никто ему не верил. Прошло полгода. Лето было в разгаре.
Как-то боец с мужиками отправился за грибами. Проходив по лесу часа четыре и набрав грибов, они сели у ручья и отметили это дело портвейном и бражкой. Закуска была скудной, мужики захмелели и чуть-чуть не подрались из-за какого-то пустяка.
Василий, боясь скандала с супругой, решил хоть немного проспаться. Он завалился под куст и захрапел. Мужики продолжали балагурить.
Вдруг метрах в пятидесяти от себя грибники заметили волка. Он стоял и смотрел на них. Сосед Василия – здоровенный детина по фамилии Безвесельный бросил в волка попавшимся под руку камнем, надеясь испугать его. Но зверь кинулся в их сторону, и мужики разбежались кто куда.
Волк подошёл к храпящему Василию, обнюхал его и вдруг по-собачьи пометил спящего. Потом обнюхал остатки еды, брошенной мужиками, и ушёл в лес. Всё это видел сидящий на дереве Безвесельный.
Спустя минут десять, он слез с ольхи, разбудил Василия и рассказал ему обо всём, что произошло.
- Да, - вздохнул боец, - дела!..
- Как он тебя не слопал-то? – вот вопрос! – дивился сосед.
Они пошли домой. Подойдя к селу, на Василия стали лаять и бросаться дворовые собаки. Даже собака Куромясовых по кличке Шельма рвалась с цепи и кидалась на хозяина.
- А может это тот волк, которого я зимой встретил? – спросил соседа Василий.
- Может, - ответил сосед. – Всё-таки достал он тебя, Вась!
И Безвесельный захохотал.
- Да не достал он меня, а обоссал! – сплюнул Василий и зашёл в дом.
РЕДИН ВАДИМ
Москва, Кузьминки.