Про погост, козу и свадьбу
День выдался жарким. Солнце, достигнув зенита, сжигало всё, на что попадал его раскалённый лик. Земля парила и отдавала влагу, накопленную за ночь. Жара не щадила никого. Степь замерла и потонула в мареве зноя.
Одинокая коза лежала в тени кустов сирени, росших недалеко от кладбища на краю села. Село растянулось вдоль реки, берега которой от зноя как будто похудели и ввалились. Но, несмотря ни на что, река несла свои воды, и всё живое тянулось к ней. Тут плавали гуси, утки, стадо подошло на водопой. Редкие ивы и кустарники своими корнями пытались прикоснуться к воде. На другой стороне ребята плескались с шумом на мелководье. Кое-где сидели рыбаки, свесив ноги в воду и куря папиросы. Даже уходившие в степь поля, казалось, хотели дотянуться до речной влаги.
Ближе к вечеру зной немного спал, и подул ветерок. Ребятня возвращалась домой. Исчезли гуси и утки. Поубавилось рыбаков. Пастухи гнали коров в стойло. И только коза, привязанная рядом с погостом, продолжала глупо блеять и трясти ушами и хвостом.
Звали козу Фроськой. Принадлежала она Егору Тяпкину – завсегдатаю всех шумных веселий и попоек. Жена его Дарья давно махнула рукой на непутёвого мужа, который каждый раз попадал впросак из-за своего буйного разудалого нрава. Трое их детей характерами пошли в мать, и это Дарью очень утешало, а то хозяйство Тяпкиных давно пришло бы в упадок. Не сказать, чтобы Егор был плохим хозяином, но уж очень он дружил с «зелёным змием», а от этого и были все напасти.
Вот и в тот вечер Егор отправился «навеселе» за козой на погост. Проходя мимо заброшенной могилы без креста, он вспомнил, как спилили этот крест:
Лет семь назад поспорили трое парней, что Борька-дурачок в полночь забьёт в этот крест самый обыкновенный гвоздь. Юродивый Борька был очень суеверен, но всё же, пересилив страх, за всевозможные посулы поплёлся ближайшей ночью на кладбище. Ходил он по селу в рваном рубище и кликушествовал. От него шарахались все, а дети дразнили и смеялись над ним, но он на детей не обижался. И вот, придя к могиле, Борька вбил гвоздь в крест, но не заметил, как нечаянно прибил и полу своего рубища. Сделав дело, он хотел уже бежать в село, но почувствовал, что его кто-то держит. Юродивый перепугался и дёрнул одежду сильнее, но всё было тщетно… На утро его нашли мёртвым, а зловещий гвоздь всё ещё держал его полу. После этого случая крест тот спилили, а за могилой надолго закрепилась дурная слава.
Когда Егор прошёл, шатаясь и спотыкаясь мимо, «дурной» могилы, он увидел на самом краю кладбища свежевырытую яму. Любопытства ради он подошёл к краю и заглянул в неё.
«Кто-то ещё преставился»,- мелькнула мысль. Егор сел на траву и закурил.
Смеркалось. В темноте заблеяла Фроська. Егор очнулся и пошёл за козой. Когда он отвязал её, совсем стемнело. Осторожно ступая по тропе, хозяин и Фроська направились к селу.
«Как бы не грохнуться в свежую яму»,- подумал Егор и тут же оступился и полетел вниз, увлекая за собой животное.
- Твою мать-то! А?!- выругался гуляка. - Так я и думал! Ну, кто так близко с дорогой роет! Тьфу ты!..
Ощупав себя и Фроську и убедившись, что всё в порядке, Егор попытался выкарабкаться из ямы. Промучавшись какое-то время, он понял, что без посторонней помощи ему не выбраться. Тогда он стал звать на помощь, но тоже тщетно. Коза мекнула несколько раз, как бы помогая хозяину, и тоже замолчала. Так они сидели в темноте около часа. Хмель прошёл, и теперь Егор начал даже немного замерзать.
Вдруг он услышал чьи-то шаги. Радостно вскочив на ноги, Егор окликнул прохожего. Шаги смолкли. Он ещё раз гаркнул и услышал лёгкое шевеление.
- Хто здесь? - спросил робкий голос.
- Жорка Тяпкин, - ответил Егор.
- А! Это ты, сусед? - снова подал голос прохожий.
- Я! А ты кто будешь? Опанас что ли?
- Опанас! А то хто же? - осмелел сосед. - А ты чаво тут делаешь?
- Да в могилу упал, а выбраться не могу! Помоги, что ли, Панас!
- Сейчас. Ты где?
- Да, тута я, тута. Иди на голос.
Опанас осторожно на ощупь подобрался к краю ямы.
- Угораздило тебя, Георгий. Как же ты тах-то?
- Да, так!.. Темно, понимаешь… А я ещё «подшофе»… Ну и…
- Здорово! А я, грешным делом, испужался, - хихикнул Опанас. – Слышу голос из-под земли. Чуть-чуть не обмочился!..
- Больно надо было тебя пужать! – заважничал Егор. – Ну, да ладно. Давай руку.
Опанас нагнулся и протянул руки вниз. Егор приподнял козу и подал ему. Прошло несколько мгновений, и вопль огласил окрестности. Опанас «летел» в направлении села и орал что есть мочи:
- Нечистая! Нечистая! Чёрт!
Прибежав домой, он поднял на ноги всё село. Ему никто не верил.
- Богом клянусь! – орал Опанас, - Чёрт с рогами и бородой, а голосом говорит Жоркиным! Прямо из-под земли!..
Собралась целая толпа. Все хохотали над перепуганным Опанасом, а тот злился и звал всех на погост. Наконец несколько мужиков и любопытных баб пошли на кладбище во главе с ним. По дороге все шутили над перепуганным Опанасом, но чем ближе подходили они к окраине, тем медленнее становились их шаги. Подойдя к погосту, пошли ещё осторожнее.
- Вот там, - сказал в полголоса Опанас.
- Где? – переспросил так же здоровенный детина по прозвищу Драбадан.
Опанас указал рукой и отступил.
- Есть тута хто?! – крикнул в темноту Драбадан.
- Есть, есть!- откликнулся радостно Егор.
В то же мгновение бабы с визгом и чураниями кинулись в сторону села. За ними последовали и мужики во главе всё с тем же Опанасом. На месте остался лишь Драбадан. Природная мощь и сила не давали страху взять верх, но холод по его спине всё же пробежал. Постояв несколько мгновений, он снова спросил:
- Хто тут?
- Это я – Егор Тяпкин! Провалился, понимаешь, в могилу с козой, а Опанас испужался. Я уже окоченел тута. Дарья мне ещё разгон дасьть. Помоги, мил человек. Христом Богом прошу.
Драбадан расхохотался, за ним стал ржать и Егор, подала голос Фроська…
После этого случая прошло месяца полтора, когда вечером к Тяпкиным тихо постучал Драбадан.
- Чё тебе? – спросила Дарья.
- Георгия мне Семёныча, - важно ответил тот.
- На кой он те? – снова спросила Дарья.
- Нужон!
Дарья скрылась, появился Егор.
- А! Спаситель мой явился! Здорова! Чего нужно?
- Дык с пол-литрою я, Георгий Семёныч.
Егор даже крякнул от удивления:
- Никак, волк где сдох?!
- Да нет! Жанюсь я, - покраснел Драбадан.
- Иди ты!!! На ком же?
- На Натахе Свиридовой.
- Ну, ты даёшь, Пашка! А мне-то за что подносишь?
- Дядя Егор, дык ведь ты мне помог первым хлопцем на селе стать. Когда все струхнули на погосте, а я остался… Потом все девки только на меня и пялились. А я по Натахе сох цельный год. Ну, а после энтого разу она сразу норов поубавила. Провожать я её стал до дома… Ну, поцеловал её разок на той неделе, а вчерась сватов заслал…
- Когда свадьба-то? – поинтересовался Егор, открывая бутылку с самогоном, закупоренную бумажной пробкой.
Драбадан расплылся в улыбке:
- Скоро.
- Ну, за тебя, Пашка! Счастья вам с Натахой да любви! – поднял стакан Егор.
- Спасибо, Георгий Семёныч.
- Может и козе нальём полстакашка? – засмеялся Егор. - Она ведь тоже, вроде как помогала?
- А что? И нальём!.. – загоготал детина.
Оба стали смеяться, вспоминая подробности той ночи. Дарья цыкнула на них из окна.
- Ладно, ладно, мать! – успокоил её Егор. – Мы уже расходимся. Вот только покурю сейчас с Павлом и домой.
Дарья скрылась, а мужики закурили.
- А ты знаешь, Пашка, Панас-то на меня осерчал за тот случай. Его ведь теперича на селе «нечистым» зовут или «чёртом».
Оба снова засмеялись, а на краю села девки затянули песню.
ВАДИМ РЕДИН.
Газета «Моя семья» №10 (38) 5 марта 2001г.
Газета «Литературная Кирсановская Газета» №67 (16122) 29 апреля 2002г.