Коллега о моем отце
У мемориала Кирсановцам, павшим в Великой Отечественной войне, бело от снега. Но дорожки к Вечному огню и со стороны площади Революции, и со стороны городского сквера широко расчищены. Проходы поуже, но тоже заботли¬во проделаны и к гранитным плитам со скорбными списками не вернувшихся с полей сражений. На третьей из плит, уве-ковечивших имена земляков-офицеров, одна под другой дважды выбита фамилия "Косороткин". Ни у той, что по¬выше, ни у той. что пониже, нет инициалов. Мария Антонов¬на, бывая здесь, кланяется обеим надписям, потому что не знает, какой из них увековечен ее муж. Всякий раз, она ис-пытывает от своего неведения дополнительную боль, будто раздваивается между двумя могилами. Л утихомирив обиду, кладет цветы обоим Косороткиным.
Ее мужа звали Семеном Никифоровичем. Был он выше среднего роста, широкоплечим, с карими глазами и русыми вьющимися волосами. Характер имел веселый. Любил петь, особенно песню "Распрягайте, хлопцы, коней..." Впрочем, знали обо всем этом в Кирсанове, наверно, немногие. Пото¬му что приехал сюда на жительство Сеня всего за несколько лет до войны, уже отслужив срочную службу. Родился же он в 1912 году далеко, от Тамбовщины, в теперешней Самар¬ской области, селе Липовке. Двухлетним остался круглым сиротой. Рос в семье старшего брата Тимофея и его жены Екатерины.
Приемные родители и решились, на переезд в Кирсанов. Когда Семен служил в армии ку пили здесь на улице Гоголя домик. И крыша его стала для Сени отчей крышей в нашем городе. Отсюда по утрам уходил он на работу в организацию, в названии которой было слово "сельхозснаб". Отсюда вече¬рами спешил со своим другом Гришей Аникиным в школу рабочей молодежи, потому что до армии смог проучиться всего четыре года. Под этой крышей создал Семен семью - и одну, и вторую...
Первой женой его была Мария Ивановна, для Семена, ко¬нечно, просто Маруся. Она только что закончила рабфак ВГУ педагогического направления, и поступила работать в Кирсановскую школу по ликвидации неграмотности населения.
Одним за другим родились у молодоженов трое детей. Но Сыновья, к великому горю родителей, прожили понемногу. Осталась в утешение лишь дочка Аля, глазами и волосами- кудряшками похожая на отца. Счастья ей, однако, это при¬несло немного. В полтора года осталась без матери, в два с половиной - без отца.
Мария Ивановна сильно простыла, когда провожала свое¬го Сеню на финскую войну. Уходил он на нее добровольно. Посчитал это своим долгом, патриота и коммуниста. (Членом партии был уже несколько лет). Вместе с Семеном шел вое¬вать и неразлучный друг Григорий Аникин. Настроение от этого было у обоих приподнятое. Война не казалась опасной.
Впрочем, друзья в этой войне уцелели оба. Зато из дома пришла Семену весть о тяжелой болезни жены. Простуда ее перешла в воспаление легких, которое привело к трагическому концу.
Схоронив жену, Семен Никифорович более всего боялся теперь потерять дочку. Кого сделать ей матерью, раздумывал недолго. Сразу остановился на сестре своего друга Григория, тоже Марии, только с отчеством Антоновна. Бывая часто у Аникиных, хорошо знал ее. Да и ей не надо было расспраши¬вать, что за человек Семен. Видела его постоянно, и к осиро¬тевшей его девочке сразу потянулась, по-матерински.
На работу в Кирсанов Семен Никифорович больше не вернулся. После финской кампания остался в своем отдель¬ном саперном батальоне на сверхсрочную службу. Скоро приехал за семьей - Марией Антоновной и Алей. Увез их в Воронежскую область, а оттуда через малое время в Брянскую. Тут оставил их в мало приспособленной под семейное жилище казарме. Сам спешно уехал на ученья в лагерь в брянские леса. Было это в мае 1941 года. А в июне над город¬ком, где жили военные, загудели немецкие самолеты. Они летели бомбить Брянск.
С их густым прижимающим к земле гулом и связано у Марии Антоновны начало Великой Отечественной войны.
Вместе с другими семьями военнослужащих ее и двухлет¬нюю Алю скоро вывезли в военный летний лагерь в брянском лесу, где находились мужья. Поселили в палатках. Стали учить бросать фанаты, владеть оружием. Но все отчетливее для всех становилась необходимость эвакуации женщин и де¬тей, особенно для Марии Антоновны. Ока ждала ребенка.
И вот их сажают в грузовую машину. Укладывают чемода¬ны, узлы. У Марии Антоновны все вещи в матрацной наво¬лочке. На руках справка, выданная 21 июля 1941 года войсковой частью № 1682. В ней говорится, что жена военнослужа¬щего Косороткина Мария Антоновна эвакуируется из райо¬на военных действий в Кирсанов Тамбовской области.
Семен Никифорович в военной интендантской форме, как все, осунувшийся за этот месяц, снова и снова просит беречь себя, дочку, помнить, что должна родить сына. Последние торопливые поцелуи, слезы, прощальные взмахи рук и они расстаются, чтобы уже не увидеться никогда.
Машины довезли их до Тулы. В пути испытали и страх, и дорожные неудобства. Но прибыли благополучно. Дальше можно было рассчитывать лишь на себя и на ту справку. Но эвакуированных было уже столько, что не хватало ни пасса¬жирских, ни товарных поездов.
Марии Антоновне пришлось немало потолкаться по каби¬нетам и очередям пока добилась места в битком набитый то¬варняк. Она и теперь помнит, как обрадовалась этому и какой страх испытала следом, потому что тут уже далеко от войны, чуть не потеряла Алю. Она подбежала с ней и с матрацным мешком на плече к своему поезду и услышала, что тот лязг¬нул колесами. Подала девочку толпившимся в дверях людям и с ужасом поняла, что сама не может влезть в высокий без подножки товарный вагон. Аля тянула к ней ручки и плака¬ла. Мария Антоновна, забыв про брошенный на платформе мешок и про то. что навредит будущему ребенку; никак не могла вскарабкаться. А поезд медленно тронулся, увозя на¬званную дочку. И тут кто-то с платформы приподнял ее и почти что забросил в вагон.
Семен Никифорович успел прислать в Кирсанов несколь¬ко писем. Го ли вправду верил, то ли успокаивал Марию Ан¬тоновну, только писал, что война кончится скоро. Даже, когда воевал под Москвой, все настаивал: "Ты еще не родишь, а я уж приду". И опять напоминал, что ждет сына.
Сын Виктор родился в октябре 1941 года. А весной 1942 года Марин Антоновне пришло извещение, в котором сооб¬щалось, что ее муж техник-интендант второго ранга Косороткин Семен Никифорович 27 февраля 1942 года умер от ран в эвакогоспитале № 5018 Наркомздрава РСФСР. Коман¬дир саперного батальона описал подробности ранения своего помощника по снабжению. Их батальон перебазировался на новое место боев за Москву. В ходе передвижения на ко¬лонну налетели вражеские самолеты. Семей Никифорович и еще двое попытались укрыться под мостом, но фашистский самолет, на бреющем полете расстрелял их. Разрывная пуля попала Семену в висок. В госпитале он много дней находил¬ся без сознания. И умер, не приходя в себя.
Командир писал еще, что урна с прахом Семена Никифо¬ровича как защитника столицы замурована в кремлевской стене. Мария Антоновна позднее побывала у стены, но имени мужа не нашла. А в голодное время продала пересланные ей вещи Семена - наручные часы, сапоги, одежду. Кормить надо было не только себя и сына, а и немолодых больных ро-дителей, с которыми жила вместе. Алю скоро взяла на воспи¬тание бабушка по матери Александра Ниловна Перепелкина. Но душа болела и о ней.
Работала Мария Никифоровна библиотекарем в детской библиотеке, которая находилась тогда на улице Красноар¬мейской над теперешним хлебным магазином. Кстати, мага¬зин этот и столовая, что рядом с ним, были открыты во вре¬мя войны для эвакуированных семей. Причем во многом бла-годаря стараниям женсовета, созданного при военкомате. Мария Антоновна тоже состояла в том женсовете. Вместе с другими его членами помогала эвакуированным определять¬ся на квартиры, организовывать для их питания подсобное хозяйство, оборудовать магазин и столовую, о которых упо-миналось. Женсовет же помогал и в скорбных хлопотах по погребению эвакуированных. Так что медаль "За доблест¬ный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.” у Марии Антоновны не только за библиотечную работу, а и за большую общественную.
Всего же детской библиотеке она отдала тридцать шесть лет своей трудовой жизни и заслужила еще ни одну награду и почетное знание, в том числе отличника культпросветработы. С полным перечнем заслуг Марии Антоновны кирсановцы до недавнего времени могли ознакомиться в местном кра¬еведческом музее. Там в историческом зале на стенде, посвя¬щенном достойным людям нашего города, долго висела ее фотография. А на другом стенде среди фотографий кирсановцев, павших за свободу и независимость Отечества, висе¬ла фотография Семена Никифоровича. Так встретились они под одной крышей в Кирсанове еще один раз. Впрочем, такой снимок мужа хранился у Марии Антоновны всегда. А те¬перь хранится сделанный с него большой портрет, с которым Мария Антоновна стояла среди других вдов на открытии го¬родского мемориала погибшим на войне.
Слезы ее были тогда не только о муже. Она вспомнила и братьев. Григорий, так дружный с Семеном, воевал на Кур¬ской дуге. С наградами вернулся в Кирсанов,- умер здесь. Брат Иван партизанил в Крыму. Брат Георгий, не будь расстрелян в 1937 году (реабилитирован посмертно в 1957-ом): тоже не усидел бы дома.
О его яркой и трагической судьбе, сделавшей трагической судьбу собственной семьи и семьи родителей, надо рассказы¬вать особо. Здесь лишь упомяну о том, что Георгий Антоно¬вич Аникин был одним из видных активистов по становле¬нию Советской власти на Тамбовщине. Когда занимал руко¬водящую должность в губисполкоме, антоновцы зверски за¬рубили его старшую сестру. (Родителям с остальными деть¬ми, младшей из которых была Мария, удалось скрыться). Ког¬да он работал уже в Москве, во ВЦИК, попал под жернов ре¬прессии власти, которую устанавливал. Тень той репрессии коснулась всех родных Георгия Антоновича, сразу зачислен¬ных в родственников "врага народа". Марии Антоновне, толь¬ко что закончившей педучилище, запретили вести занятия в комсомольском кружке. Братьям чинили другие притеснения. Но, когда началась война, они не вспомнили обид. Защищали и Советскую власть, и Отечество, не щадя себя.
Когда погиб Семен Никифорович, Марии Антоновне шел двадцать четвертый год. Стала вдовой, по сути, только всту¬пив в семейную жизнь. Едва ли не вся она пришлась на корот¬кий месяц-полтора на предвоенной Брянщине. Замуж однако больше не пошла, растила сына. Допокаивала родителей, до конца дней не оправившихся от трагедии с Георгием. Поддер-живает добрые отношения с названной дочерью Алей.
Ее, дочь Семена Никифоровича, знают в Кирсанове очень многие. И об отце своем она могла бы написать намного пол¬нее. Потому что та Аля - зав. отделом "Кирсановской газеты" Альбина Семеновна Харламова. И не решилась она на ста¬тью об отце из повышенного чувства журналистской этики, считая неловким писать о родном человеке. Также неловким она считает хлопоты о том, чтобы на гранитной плите у Веч¬ного огня у фамилии отца появились инициалы. Ведь не бе¬зымянен он, не безызвестен. Трое внуков стали уж взрослыми. Растут четверо правнуков.
Впрочем, имя-отчество есть и другого Косороткина, зане¬сенного на гранитную плиту у Вечного oгня. Он тоже жил в Кирсанове, потому что почтальон иногда путал фронтовые треугольники и приносил Марии Антоновне письма однофа¬мильца мужа. Теперь она жалеет, что не познакомилась близ¬ко с его родными. Но если живы они, пусть сообщат о себе в ’’Кирсановскую газету".
© А.С. Харламова. Пока живу - помню, пока пишу - живу, 2008 г.