Герб города Кирсанова

Люди одного двора

Сегодня наш рассказ о людях разных национальностей, проживающих в одном дворе. Люди эти с разными и в тоже время сходными судьбами, истекающими из общей судьбы многонационального государства, давшего каждому равные права и равные обязанности - на труд, на образование, на защиту Отечества.
Они живут в Кирсанове, по улице Гоголя, 14, где под одним номером значатся три дома, объединенные одним общим двором.

1. М и х и ц
Николай Константинович считает себя русским. Но прадед его был эстонцем, высланным с семьей в Красноярский край за действия, неугодные царскому правительству. Таких эстонских семей оказалось под городом Ханском немало -целое поселение. И жили они, ограниченные во многих правах - не только в смысле передвижения, но и во многих других. Еще и Николай Константинович захватил то время, когда образование эстонских детей ограничивалось реальным училищем.

Родители Николая Михица писались уже русскими. Об этом позаботился дед, на себе испытавший, сколь много притеснений терпят эстонцы на чужой земле. Он принял русскую веру, женился на местной. Избавил своих детей от всяких национальных ограничений. Правда, им пришлось испытать немало иных, истекающих из социального происхождения и положения. Однако среднее образование Николай Михиц все-таки получил.

Заканчивал он его уже в 1923 году, самом голодном, какой помнит. В стране давно свергли царское самодержавие, а Сибирь все не могла оправиться от дикого, ничем не ограниченного произвола колчаковщины, разгромленной лишь два с небольшим года назад. В борьбе с наемниками иностранных империалистов довелось участвовать даже четырнадцатилетнему Михицу. С такими же подростками по заданию партизан он поджигал у колчаковцев сено, чтобы обескормить их лошадей. Один из друзей Николая, Ваня Васильев, поплатился за это правой рукой. Ее отрубили белогвардейские бандиты, захватившие Ивана за поджогом. А Михиц, спустя три года, подал заявление о приеме в комсомол.

Это было все в том же 1923 голодном году. Впрочем, немногим легче были последующие годы. Николай тогда значился инструктором Рыбинского горкома комсомола. На свою скромную зарплату не мог ни прокормиться, ни снять себе угол. Летом ночевал на берегу реки, делая вид, что уходит рыбачить. В свободное время, чтоб подработать, нанимался крыть крыши.

А в 1928 году двадцатидвухлетний Михиц уже красноармеец Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, которой с 1929 года командовал знаменитый Блюхер. Уже вполне сознательно и с оружием в руках защищает Советскую власть. Скоро пришлось пролить и кровь. Это случилось при устранении военного конфликта на КВЖД (Китайско-Восточной железной дороге), когда китайцы сделали попытку посягнуть на границы СССР. Николай Константинович получил тогда пулевое ранение в левую ногу. Продолжая службу, мечтал уже о возвращении домой, когда командующий В. К. Блюхер приказал построить дивизию и сделать три шага вперед имеющим среднее образование.

Их вышло, всего 94 человека, в том числе красноармеец Михиц. Делая шаг вперед, он вовсе не знал, что делал их к командирскому званию. Все вышедшие скоро были уже курсантами Первого Дальневосточного артиллерийского училища, а через пять лет - командирами артиллерийских взводов. Приказ о назначении зачитывал опять-таки Блюхер, уже Маршал Советского Союза, бывший председателем экзаменационной комиссии. И именно из его уст Николай Константинович узнал, что назначен командиром батареи, которая стояла неподалеку от озера Хасан.

0н прослужил три года, когда японцы организовали диверсию у этого озера. Главные силы их, правда, отбили другие воинские подразделения. Орудию Михица довелось выпустить лишь несколько десятков снарядов. Но это было уже второе участие Николая Константиновича в защите многонационального отечества. Зимой 1939 года произошло и третье. Вместе с братом Андреем, как отличный лыжник, он был зачислен в Добровольческий сибирский лыжный отряд, направляющийся на Карельский перешеек, где открыли военные действия белофинны.

Совсем недолго отдыхал после Финской кампании младший лейтенант Михиц. Получив назначение в экспедицию по уточнению карт мест, сделанных с воздуха, двинулся в составе небольшого отряда от Москвы на Каракумы. Но дошел в этом трудном походе только до Балхаша. Грянула Великая Отечественная. Позвала Михица в четвертый раз защищать границы СССР.

Он командовал огневым взводом 45-миллиметровых противотанковых пушек. Первый большой бой принял на Можайском направлении, соединения которого преграждали немцам путь на Москву. Скоро был ранен, опять в левую ногу. А по выходе из госпиталя отправился в 14 дивизию сибиряков, направляющуюся на оборону столицы СССР. У стен ее Николай Константинович в третий раз пролил свою кровь. Прошли месяцы, пока он снова стал видеть и чувствовать. И опять - фронт. Теперь Первый Белорусский. Опять жестокие бои, из которых больше всего запомнились за белорусский город Мозырь. Много раз переходил он из рук в руки. А когда был окончательно отвоеван у немцев, гвардейской дивизии, в составе которой был взвод Михица, присвоили звание Мозыревской.

Еще бои и еще. Наконец, последний для Николая Константиновича. Он проходил осенью 1944 года уже на польской земле. Михаил заменил тогда убитого командира батареи. Сидя в блиндаже, расположенном в полутора километрах от батареи, он корректировал ее огонь. Вражеский снаряд разорвался рядом с блиндажом. Обрушившиеся балки и земля чуть не сделали наблюдательный пункт Михица его могилой. Откопанный после боя бойцами Николай Константинович покинул госпиталь только в конце 1946 года-инвалидом первой группы.

Он приехал в Кирсанов, куда судьба забрасывала его однажды в годы войны, и начал впервые за много лет мирную жизнь. Но боевое прошлое постоянно напоминало о себе незалечившимися ранами. В 1947 голу Николая Константиновича пригласили в военкомат и сообщили, что его отыскал орден Отечественной войны II степени, к которому Михиц был представлен еще за бои в Белоруссии. Он дополнил боевые награды Николая Константиновича, в числе которых орден Красной Звезды, медали "За оборону Москвы", "За освобождение Польши".

Сейчас у Николая Константиновича вторая группа инвалидности. Он принимает активное участие в работе общества слепых. В доме № 14 по улице Гоголя он как бы заменил другого бойца, которому не суждено было прийти с войны живым. Боец тот - исконно русский человек Александр Иванович Бахарев. Он ушел на фронт из этого самого дома, из этой самой квартиры № 1 и погиб в 1943 году, подорвавшись на вражеской мине. Его маленького сына растил уже Николай Константинович. Он же вместе с женой, Елизаветой Сергеевной, допокаивал родителей погибшего солдата. А теперь как самых родных встречает его внуков. Любя приемного сына, он не стал, однако, настаивать на его формальном усыновлении. Хотел, чтобы у Василия осталась фамилия родного отца, чтобы помнил его и чтил память. Родная дочь Николая Константиновича тоже уже взрослая. Она живет со своей семьей в Кирсанове и часто бывает в родительском доме по улице Гоголя.

2. Ц ы м б а л
Вспоминая свою долгую жизнь, Екатерина Николаевна часто возвращается к годам своего детства. Она видит родной украинский Житомир, небольшую квартирку в нем, которую снимали у местного богача родители. У них не было ничего, кроме рабочих рук да семи ребятишек. Отец кормил их тем, что нанимался пилить дрова, а мать постоянно что-то перешивала и штопала. Если бы тогда маленькой Кате и ее сестрам сказали, что у них будут свои благоустроенные квартиры, что их дети и внуки получат большое образование, они сочли бы это за сказку. И революцию тринадцатилетняя Катя не восприняла как двери в ту сказку. Последовавшая же за ней гражданская война с частой сменой власти, трупами большевиков на фонарных столбах, звоном сабель буденовцев, оставила тогда впечатление чего-то страшного, не совсем понятного и одновременно радостно-волнующего. Катя в те годы была уже сиротой. В 1917 году один за другим умерли родители, и девочка пошла в люди. В шестнадцать лет она вышла замуж за красноармейца, участника гражданской воины, тоже украинца Анания Самуиловича Цымбала. И уже благодаря ему переосмыслила события, которым была свидетельницей, начала верить в новую жизнь.

Муж оказался хорошим специалистом, мастером на все руки. В 1936 году он переехал с семьей в Кирсанов. Стал работать сначала на плодоовощном комбинате, потом старшим механиком электростанции. Спустя четыре года они переехали в Наро-Фоминск, под Москву. Здесь и застала Цымбалов Великая Отечественная война.

Первой ушла добровольцем на фронт их девятнадцатилетняя дочь Зинаида, несколько позднее - Ананий Самуилович. Екатерина Николаевна с семилетней Олей и семимесячной Таней уехала снова в Кирсанов, оставив в пылающем Наро-Фоминске все, что успели нажить.

После войны она ездила туда. Нашла на месте их многоквартирного дома продымленную груду кирпича, которую разбирали пленные немцы. Сплошными руинами лежал и весь город, некогда уютный и красивый. Она постояла у развалин, с щемящей болью нашла пенек, на котором, кажется, недавно сидел с дочками муж. Особенно он любил Олю. В одном из писем с фронта писал ей: "Ты, детка не плачь. Твой папа есть и будет всегда с тобой..."

Скоро почтальон перестал приносить от него письма. Они приходили лишь от Зины. Та воевала под Сталинградом, на Орловско-Курском направлении, принимал участие в форсировании рек Сож и Днепр, в боях за освобождение Белоруссии.

В феврале 1944 года Зину ранило и тяжело контузило. Но как писал позднее в боевой характеристике ее командир, она не оставила поля боя, продолжала выполнять свои обязанности. Ту характеристику командир заканчивал словами: "Предана партии Ленина и социалистической Родине".

Зинаида дождалась Дня Победы. Вернулась с боевыми наградами. Уже много лет живет с семьей в Тамбове, сама стала бабушкой. Все четверо детей, внуков Екатерины Николаевны получили среднее и высшее образование, живут в достатке. Довольны жизнью и младшие дочери Цымбал. Ольга, так и не дождавшаяся отца с войны, закончила кондитерский техникум. Работает на кондитерском комбинате в Москве. Ее дочь - художница. Взрослые дети и у Татьяны, которая живет в Ростовской области. Сын служит в армии, дочка учится в школе.

А Екатерина Николаевна давно на пенсии. Всю жизнь она проработала поваром. Как видно из сохранившихся характеристик, дело знала отлично. Сохранились у Цымбал и многие другие документы, в том числе двадцатых, тридцатых, сороковых годов, письма тех лет, фотографии. Екатерина Николаевна часто перебирает их, вспоминая свою долгую жизнь и радуясь, что дети и внуки ее родились после Октября и не знали невзгод, выпавших на годы ее детства.

3. К о ч е п а с о в, С е м я к и н а и д р у г и е
Было бы неправдой сказать, что между жильцами дома, о котором идет речь, не бывает каких-то конфликтов. Однако, как признают все единодушно, их никогда не бывает на почве национальной розни. В большом, сам главном чувстве патриотизма к Родине эти люди едины. Старшие участвовали в ее предвоенном становлении, потом ценой жизни защищали завоевания Октября.

Из тринадцати семей, проживающих на улице Гоголя, 14, семь понесли потери в Великой Отечественной. На фронтах одновременно с Михиц, Цымбалами воевали их теперешние соседи Петр Кузьмич Кочепасов, завершивший свой боевой поход на границах с Японией. Василий Афанасьевич Висков, вернувшийся с войны инвалидом второй группы. Воевали члены семей нынешних соседей Тимофей Степанович Завертяев, Семен Федорович Коченков. Оба не пришли с войны. Жена Завертяева - Клавдия Сергеевна сейчас на пенсии. Дочь Коченкова Валентина Семеновна еще продолжает работать. Она санитарка санпропускника центральной районной больницы, не раз отмеченная благодарностями и премиями.

Добросовестно трудятся и другие однодворцы с улицы Гоголя, 14. Каждое утро уходит на фабрику "Юность" Екатерина Николаевна Семякина. Прямо за воротами фабрики встречает ее призыв: "60-летию образования СССР - 60 ударных недель!". Для большинства работниц предприятия они и в самом деле ударные, иначе не была бы фабрика лидером городского социалистического соревнования в честь юбилея страны. Есть в том заслуга и ударницы коммунистического труда Семякиной, чей стаж швеи уже десять лет, а до них десятилетка и профтехучилище.

У Татьяны Григорьевны Судоплатовой из того же двора трудовые заботы другие: наводить порядок и чистоту в городской библиотеке. Делает это она очень хорошо, а главное, привлекает всех сердечностью и добротой. До сих пор многие помнят ее трогательную заботу об Анне Романовне Чурюк, которая раньше жила в квартире, где живет теперь Судоплатова. С именем Чурюк прибавляется еще один штрих к многонациональному портрету жителей двора. Сейчас никто из них не может сказать, какой национальности была Анна Романовна (для них это никогда не имело значения). Помнят только, что была нерусской и больше всех опекала ее русская Татьяна Григорьевна. Была для нее как бы сестрой и нянькой, терпеливой и внимательной.

Есть подобные примеры взаимной заботы и уважения у других жителей домов по улице Гоголя, 14 - обыкновенных старых домов, объединенных под один номер общим двором. А перед глазами встает вся наша страна, ставшая за годы Советской власти одним огромным общим домом для людей разных национальностей.
6 октября 1982 г.

Наверх