И нет ничего дороже
Коллектив швейной фабрики "Победа" в 1989 году перечислил в Фонд мира 1142 рубля.
(Из данных Кирсановского городского отделения Советского фонда мира).
На фабрике "Победа" теперь уже единицы из тех, кто работал здесь в период организации предприятия на базе швейной артели "Верное". Было это в десятую годовщину победного завершения Великой Отечественной войны, и потому название фабрики связали со словом "Победа". А потом многие годы старались оправдать его трудовыми успехами. Сейчас предприятие тоже не из числа отстающих, хотя победы даются все более трудно. Потому на фабричных собраниях речь чаще всего о них, этих трудностях, о бытовых и житейских проблемах, которых тоже хватает. И случается, дипломатических слов не подбирают, за интонацией голоса не слишком следят.
Не заботились о том и на том собрании, в конце которого зашла речь об отчислении части заработной платы в Фонд мира. И будто подменили людей. Будто отдалили их от суетного и мелкого, прояснили души для высокого и главного. И хотя не принято сейчас прибегать к слову "единодушие" (потому что от недавнего очень частого и не всегда искреннего употребления оно потускнело и офальшивилось), иным словом нельзя назвать то полное согласие во мнении и настроении людей, с которым они приняли предложение о взносе в Фонд мира.
Вопрос "Почему?" я задавала задолго после собрания. Задавала лишь немногим из тех, кто проголосовал за взнос, вскоре и перечисленный на нужный банковский счет. И хотя предполагала ответы, не могла не удивляться тому, как едина точка зрения, даже ее выражение у людей, вовсе не похожих друг на друга ни возрастом, ни характером. И еще удивляла, а больше ранила живучесть людской памяти о войне, от которой отделяет уже почти сорок пять лет. К тому же самих участников Великой Отечественной на фабрике совсем мало. Коллектив здесь в абсолютном большинстве женский и по возрасту уже отдалившийся от того, который мог непосредственно участвовать в военных событиях 1941-1945 годов. И все-таки...
- Мне было четыре года, как папу взяли на фронт, - рассказывает швея Лидия Федоровна Звонова, о которой после сказали, что передовая в бригаде, помощница всем новичкам. - Совсем не помню его. Помню лишь, как провожали. Отец был в шинели и шлеме. Играла гармошка, а люди плакали и кричали. Двухлетний в то время брат совсем ничего не помнит. Папа, Федор Иванович Новосельцев, погиб в марте 1942 года в Севастополе. Мама одна поднимала нас. И она, и мы хлебнули столько, что хватило на всю жизнь.
- А я помню, как меня, трехлетнюю, папа нес на руках по лугу между Голынщиной и городом. Мы: мама, я, пятилетний братишка, еще кто-то провожали его на железнодорожный вокзал. Брат, запомнивший больше, рассказывал, что папа был высокий, красивый, добрый. А я будто и теперь чувствую лишь руки его, сильные и надежные...
Это вспоминает настилыщица ткани Валентина Сергеевна Сурина, отец которой, Сергей Павлович Сурин, пал в боях за Родину тоже в 1942 году, на Смоленщине. Он был пулеметчиком. Похоронен в братской могиле, и у Валентины Сергеевны все живет мысль найти ту могилу. У нее и брата, Анатолия Сергеевича Сурина, работающего в ЭТУСе, по двое детей. Один сын брата и сын Валентины названы Сергеями в честь деда, имя которого сейчас на гранитной плите у Вечного огня в память о кирсановцах, павших на Великой Отечественной.
-Я была на открытии мемориала. Жалела, что не дожила до него мать, до конца жизни сохранившая отцу верность, - заканчивает В.С.Сурина.
Бригадира Нины Васильевны Зотовой во время войны еще не было на свете. Ее будущая мать девятнадцатилетняя Александра Григорьевна Худякова тогда еще не была замужем. Они жили в Кирсановском зооветтехникуме, отсюда и пошла на курсы медсестер, направляющихся на фронт. По пути туда, увидав, что их ждет, часть девчат сбежали, Александра Григорьевна, тогда просто Шура, поборола страх.
А потом, еще не раз пересиливала его, а то и просто забывала, думая не о себе, а о тех, кто ждал ее помощи. Во время боя на Курской дуге ее покалечило саму. Башней танка придавило к дереву, и она три месяца провела в госпитале, ходила на костылях, заикалась от контузии. Заикание прошло. А одно легкое так и не вернулось к полноценной жизни. И боль в ногах с годами становилась все больше.- Потому инвалидность у мамы уже не третьей, а второй группы, - говорит Нина Васильевна Зотова и продолжает: - Многие высказывают недовольство недостатками теперешней жизни, а мама всегда говорила нам, дочерям, а теперь то же говорит внукам, что главное - чтоб не было войны.
- А я знаю войну не по Великой Отечественной и не по личному участию, - включается в беседу мастер Юлия Алексеевна Дерябина. - Я из тех матерей, чьи сыновья воевали в Афганистане. Мой сын провел там полтора года. Принимал участие во многих боевых действиях. Награжден медалями "За ратный труд", "За отличие в военной службе", поощрительным знаком. Командование присылало нам с мужем благодарственное письмо за воспитание сына. А мы жили в постоянной тревоге. Сын писал бодрые письма, но одно и теперь не выходит у меня из головы.
В нем ефрейтор Вячеслав Дерябин писал: "Мама, если бы ты знала, как дорога здесь вода и жизнь. Не побывав здесь, не поймешь этого и не оценишь..." Сейчас Вячеслав работает водителем в автоколонне № 1803 водит КамАЗ. Девушка, которая ждала его из "Афгана", стала его женой, и у Юлии Алексеевны Дерябиной растет внук. Приближается к призывному возрасту второй сын, и самое страстное ее желание - не допустить, чтобы где-то еще убивали и калечили молодых парней, чтобы кто-то еще написал: "Мама, если б ты знала, как дорога здесь вода и жизнь..."
А следом опять воспоминания о Великой Отечественной. У осноровщицы Зинаиды Ивановны Радиной 56-летний в то время отец был мобилизован на трудовой фронт. Братья Серафим и Василий воевали на передовой. У старшего в Сталинграде во время бомбежки погибли жена и двое детей. Младший был ранен в ноги. Зинаида Ивановна была тогда еще школьницей (ее семья жила в Калаисе), и воспоминания ее о той поре - холодные классы, поездки для их отопления за дровами в лес, бледные чернила из сажи и старые книжки вместо тетрадей. И еще: богатым считался тот, в доме которого водилась картошка.
У швеи Антонины Михайловны Конториной отец Михаил Михайлович Мальков воевал и в гражданскую, и в финскую. На Отечественную призвали в сентябре 1941-го. В начале 1944-го получили от командира письмо: погиб 15 января, похоронен в селе Межеричка под Житомиром. Мать, Акулина Васильевна, которой сейчас 99 лет, все горюет и переживает, что по какой-то оплошности имя Михаила Михайловича не внесли в списки павших на войне кирсановцев, не высекли на плите у Вечного огня. А тогда, в 1941-1945-ом она переживала еще за детей, потому что на фронте был не только муж, а и сын Константин и дочь Полина, а еще одна дочь Мария была мобилизована на трудовой фронт под Брянск. Ни для кого из них не прошла бесследно война, никому не добавила ни здоровья, ни радости. Черной тенью омрачила и сиротскую жизнь Антонины Конториной.
Рассказывая, волнуются женщины. Не находят слов, чтобы передать пережитое. Иные не могут удержать слез. Видно, и вправду годы только отдалили боль, только приглушили ее. А прикоснулись к ней даже мыслью - опять закровоточили раны.
Фронтовики внешне сдержаннее. Осноровщик Егор Егорович Саблин на войне был зенитчиком. В составе войск противовоздушной обороны охранял железные дороги, мосты, переправы. Начав путь от станции Кочетовка, где немцы бомбили железнодорожный узел, дошёл до Польши. Не раз попадал под обстрел. Был ранен и контужен. Болел сыпным тифом и, выйдя из госпиталя, снова вставал за 85-миллиметровку, рыл очередное для нее и для себя укрытие. С войны пришел в конце 1945-го. Положил в укромное место боевые награды, пошел работать в швейную артель "Верное", ставшую позже фабрикой "Победа". С тех пор и трудится здесь, давно отец двух взрослых детей.
Как и все, кто высказывался раньше, Егор Егорович убежден: сторонников войны среди тех, кто видал ее, нет.
- Да и среди тех, кто не видал, тоже нет, - продолжает и как бы подытоживает эту мысль бывший фронтовик-артиллерист, прошедший с боями от Сталинграда до Праги, Виктор Борисович Рихтер, фабричный механик.
И каждый сходится к тому, что хотеть мира - мало. Его надо крепить трудом (все, с кем состоялись беседы, передовики производства), денежными средствами (многие перечислили в Фонд мира более чем однодневный заработок), действенной убежденностью в том, что дороже мира нет ничего на земле.
18 октября 1989 г.