Материнская скорбь
Не знаю, с какой поры Вера Андреевна стала носить черный головной платок. Только мне кажется, с той самой, когда пали на фронтах Великой Отечественной ее сыновья. Первым погиб старший, Сеня. Срочную службу он отслужил еще до войны. А накануне ее призвали его снова. Как думалось, ненадолго, для временных военных нужд. Шел тогда Семену двадцать шестой год. Растил с женой уже двух дочек. И похоронка пришла сразу в две семьи: его собственную и родительскую.
Позже Вера Андреевна с мужем получила письмо из войсковой части, в котором писали, что сержант Наумов воинский долг выполнил честно.
Семен погиб в первые месяцы войны. А потом Наумовы проводили на фронт второго сына, еще не женатого, Колю. Он попал под Ленинград, в разведроту. Письма писал бодрые, что знает вокруг каждый кустик и бугорок, и дело у него идет неплохо. Вера Андреевна понимала: успокаивает сын, однако все-таки верила, что останется жив. Муж, Дмитрий Васильевич, участник гражданский войны, поддерживал в ней эту веру, хотя хорошо знал, что на войне бугорки и кустики - защита плохая.
И вот пришло письмо от Коли из госпиталя. Нашла-таки его злая пуля, повредила руку.
Вера Андреевна ждала: может, отпустят сына домой, хотя бы на побывку. За день уставала сильно. В семье еще шестеро детей. Младший совсем крошка, родился в сорок третьем. Оставляла его на старших, торопилась на колхозную работу. Вместе с другими женщинами приходилось пахать на коровах и быках, на них же возить на элеватор хлеб, который убирали почти вручную. Вечером валилась с ног, но ночью вздрагивала от всякого стука. Все казалось: стучит Коля.
Вместо него пришло письмо: выздоровел, едет учиться на танкиста. И скоро уже на танке воевал, теперь под Смоленском.
Последний раз он написал перед боем. Видно, знал, что будет тот бой очень трудный, потому что сделал приписку: если не напишу через два дня, то не ждите.
Вера Андреевна ждала. И дни, и месяцы, и годы. Но не дождалась. Ни письма, ни похоронки. Пришло лишь сообщение, что пропал Николай Наумов без вести.
Когда кончилась война, Вера Андреевна с мужем опять сделали запрос и получили ответ: считать погибшим за Родину.
Наверное, тогда отказалась Вера Андреевна от светлых платков. Младший сын, с которым живет она сейчас, спросил как-то, почему все время ходит в темном. Вера Андреевна промолчала в ответ и платка не сменила.
В черном она встретила и меня и показалась воплощением материнской скорби. Многое по старости забыла Вера Андреевна. Свой год рождения, 1896-ой, назвала не сразу. А о погибших сынах, об их фронтовых письмах рассказывала так, будто получила их совсем недавно.
Недавно приезжала в Кирсанов одна из дочерей Семена. Работает бухгалтером, растит свою дочь. У другой Семеновой дочери два сына. Один уже отслужил армию, другой еще служит. Это уж правнуки Веры Андреевны. Упомянув об этом, Вера Андреевна говорит с тревогой:
- Только б не война. Уж этого не дай-то господи.
Я не стала говорить, что господь, как ни просили его, ни разу не спас людей от войны. Что это дело самих людей. Впрочем, Вера Андреевна и сама хорошо понимала это, потому что тут же добавила:
- Ничего нельзя жалеть для мира. Ни сил, ни средств.
И тихо, будто в раздумье, поправила на голове черный платок.
Ноябрь, 1981 г.
© Е.С. Уривская. Голову в почтении склоняя... Кирсанов, 2001 г.