Герб города Кирсанова

МЕСТЬ ЛЕШЕГО

Сказ, услышанный от звонаря Андрея
Захар Кузнецов остался сиротой девяти лет от роду. Отца его поломал шатун, а мать умерла, когда свирепствовала холера. Мальчишку пожалел и взял к себе местный барин Пров Викулович Салтыков, который, дожив до пятидесяти, оставался бездетным. Захарку Салтыковы полюбили и воспитали как сына. Жена Наталья Евграфовна занималась с ним музыкой и французским, а Пров Викулович приучал вести хозяйство и брал на охоту. Охоту Захар любил больше всего и, повзрослев, часто пропадал с ружьём в лесу. Лес он тоже любил и знал. Мог ориентироваться в нём, и не было случая, чтобы он хоть раз заблудился.
Вечерами он приходил к небольшому пятистенку, где любили собираться местные девушки и парни. Они лузгали семечки, шутили, пели песни, а когда приходил старик по имени Федот Прокофьевич — все слушали его рассказы. Дед Федот рассказывал про всё на свете, но больше всего молодёжь любила слушать байки про всякую нечисть.
Наталья Евграфовна была против того, что парень ходит на эти посиделки, но Пров Викулович разрешал Захару ходить туда. Крестьяне любили своего хозяина и уважали его, хотя он бывал и крут норовом. Прошло много лет, а в имении ни разу не было бунта, ропота и недовольства. Салтыковы были набожными людьми, и каждое воскресение их можно было увидеть в церкви, которая стояла на берегу озера и, в
безветренные дни купола отражались в воде, как в зеркале. Всем, у кого приключалось несчастье, Пров Викулович по мере сил и возможностей старался помочь.
На этих посиделках на Захара стала заглядываться молоденькая горничная Глаша, которой исполнилось пятнадцать годков, Кузнецову же шёл осьмнадцатый. Глафира «сохла» по парию, но тот ничего не замечал.
Однажды Захар отправился по обыкновению поле-совать. Весь день он мотался по лесу и не мог узнать знакомых мест. Лишь к вечеру усталый охотник вышел на небольшую поляну и от неожиданности встал, как вкопанный.
На заросшем мхом пне сидел пучеглазый старик, похожий на нищего. Левая пола кафтана была запахнута за правую и подпоясана красным кушаком. Лапти обуты не на ту ногу. Глаза отдавали зелёным цветом. Голова старика была непокрыта, а лицо и руки отливали синевой. Густые брови, длинная зеленоватая борода и волосы ниже плеч свалялись так, что их было не расчесать. В руке у него было дубьё. Поодаль от старика сидело около дюжины зайцев. Незнакомец смотрел на Захара ни то с упрёком, ни то с любопытством, но от его взгляда парню стало не по себе. Он никак не мог понять, что в этом нелепом нищем его настораживает.
Захар поздоровался. Старик тоже кивнул ему в ответ, не отводя взгляда. Стояла гробовая тишина, и только зайцы переступали по валежнику, шевеля ушами. Длинные тени тянулись от скрывающегося за горизонт солнца. Парень кашлянул и проговорил осипшим голосом:
— Заплутал я, мил человек. Не укажешь ли дорогу к
просеке?
Старик дубьём указал нужное направление.
—- Благодарствую,отче. Здравия вам и детям вашим,
- поклонился охотник.
Поклонился и незнакомец. Затем приласкал одного зайца-русака, поднялся и направился в чащобу, хрустя валежником под ногами. Зайцы последовали за ним. И тут Захар понял, что не давало ему покоя в облике старца. Старик не отбрасывал тени! Это так поразило парня, что он не мог и слова вымолвить…
Странный нищий скрылся из виду, а охотник продолжал стоять и смотреть в его сторону.
Немного погодя он сел на пень и осмотрелся. Всё оставалось, как прежде. Даже поломанный валежник лежал под ногами. Солнце скрылось за высокими деревьями, и как-то быстро наступили сумерки. Потянуло свежестью.
Захар перекрестился, встал и медленно побрёл к просеке. Он терялся в догадках. Кто этот незнакомец? Что он тут делал? Куда ушёл?
Размышляя, охотник скоро вышел на просёлочную дорогу. Деревья стояли стеной, и, казалось, что этому частоколу нет конца. Тем временем на лес медленно опустилась ночь. Застрекотали сверчки, а недалеко ухнул филин.
Захар шёл по звёздам, делая время от времени затесы топором. По его расчётам давно должно было показаться село, но его не оыло, и парень опять стал нервничать. Усталость давала о себе знать, кружилась голова. Он всё чаще и чаще спотыкался и, в конце концов потерял сознание.
Когда Захар пришёл в себя, то увидел, что он дома, а рядом с ним сидит Глаша. Она рассказала ему, как нашли его мужики, возвращавшиеся с лесосеки, и привезли на подводе к дому Прова Викуловича. Все в Сосновке только и говорили об этом происшествии, но подробностей никто не знал.
Время шло, и случай этот стал понемногу забываться. Захар опять наведывался к любимому пятистенку, где веселилась молодёжь. Всё так же приходил дед Федот и потешал своими россказнями, после которых парни пугали девок, а те визжали и смеялись так, что будили заснувших домочадцев, вызывая их гнев.
Однажды вечером все но обыкновению слушали старика, который завёл рассказ про лешего.
У лешего много имён: лешак, лесовик, ляд или просто вольный, — смаковал дед Федот. — Он хозяин лесов и всех тварей лесных. А живёт в самых непроходимых чащах, где бородатые от лишайника и мха деревья никогда не видят света Божьего. Как и вся нечисть, лесовой не любит пение петуха и матюков, а оченно любит лунные ночи.
Ха-ха-ха!  — загоготал один из парней. — Матюков не любит?!
Верно, не любит! Ругнёшься иоматерно — он и отстанет! — улыбнулся дед и продолжал, — Лешак нем, но
69
хохочет, свистит, голосить, аукается по-людски и хлопает в ладоши.
— Откуда эти лешаки взялись-то, Федот Прокопч? -
допытывался курносый весельчак Пашка.
Дед Федот делал длинную паузу и терпеливо объяснял:
Говорят, что лешие произошли от связи женщин с нечистой силой. Так вот, примут они вид случайного попутчика с котомкой и заведут православного в непроходимую чащу. А там поминай, как звали… Так-то.
Попадись он мне — уж я б его!.. — потешался Пашка.
Ходи подальше в лес — попадётся! — засмеялась бойкая девица с косой пшеничного цвета.
Все стали потешаться над парнем, а тот не унимался:
— Да кто его хоть раз видел-то? А? Ведь сказки всё
это!
И тут встрял обычно молчаливый Захар.
Я видел… его… — тихо промолвил он.
Кого? — не понял весельчак.
Знамо кого — хозяина, — всё так же тихо отвечал Захар.
Какого хозяина? — допытывался парень, всё ещё не веря Захарке.
Ну, хозяина лесного… Лешего… — потупился Захар.
Кого, кого?! — послышалось со всех сторон, — Лешего?!
Наступила глубокая тишина, которую прервал дед Федот:
г Где ж ты его, паря, видел-то?
У Каргаловского озера… — ответил Захар. — Я там промышлял и заплутал чуток…
Вон оно что! Стало быть, у Каргаловки? — переспросил дед. — Далековато…
Захар кивнул головой, покраснел и ещё больше потупился. Молодёжь стала переглядываться и втихаря подсмеиваться над ним. Первыми прыснули девки, за ними и парни стали гоготать над Захаром. Одна Гла-ша смотрела на него, и слёзы наворачивались у неё на глазах. Всеобщий смех переходил уже в истерику, но вдруг дед Федот бледный, как полотно, медленно встал и произнёс:
— А ведь отца твоего поломал медведь на Каргалов-
ке…
Смех мгновенно смолк, а старик уже шёл домой. Поднявшись, Захар тоже направился к усадьбе, за ним кинулась и Глафира.
— Иссохла вся бедная! — вздохнула ей вслед белоку
рая Варька. — Жалко девку, да ещё и охотник её, ка
жись, сбрендил. Да, дела!
Поговорив немного на эту тему, все стали расходиться.
После этого разговора Захар уже не появлялся на посиделках, а в Сосновке стали поговаривать о том, что парень всё же свихнулся после того, как заблудился в лесу. Слух дошёл и до Салтыковых. Те встревожились и долго разговаривали с Захаром, а в ближайшее воскресенье всей семьёй направились в церковь. После службы и исповеди священник побеседовал с парнем, но ничего подозрительного в его поведении не обнаружил и сказал Салтыковым, что тот абсолютно здоров и в вере крепок. Успокоившись, Пров Викулович предложил Захару вместе отправиться в ближайшие дни на охоту, тот согласился.
Через пару дней, зарёй, прочитав молитву и перекрестившись, они отправились в лес.
Пойдём к Каргаловскому озеру? — предложил барин.
Далековато, — ответил Захар. — Надо было верхом.
Ничего. Какие наши годы? — пошутил Пров Викулович.
Они пошли, а. через несколько часов на подступах к Каргаловке устроили привал. Перекусив и отдохнув, охотники стали собираться продолжить путь, но вдруг невдалеке грянул выстрел. Переглянувшись, оба, как по команде, бросились в сторону, где громыхнуло и, менее чем через полверсты, они увидели курносого Пашку, который что-то высматривал в траве, раздвигая её ружьём. Увидев их, он бросился на колени и стал причитать:
~ Не погубите, Пров Викулыч, не виноват я! Бес попутал! Ни зверя, ни дичи не бил! Вот те крест!
—- Откударужьё? — строго спросил Салтыков.
— Отец нашёл схорон, а перед смертью покаялся и рассказал где он. Там и порох, и свинец…
Тут что делаешь? — перебил его барин.
Лешего подстрелил… — потупился Пашка.

Кого?! — поднял брови Пров Викулович.
Лешего! Вот те крест! Верно Захар сказывал, что тута его видал… Вот я и решил ружьём воспользоваться, да видать свинцом его не возьмёшь — серебро нужно… Да где ж его взять-то?.. Я хотел стрельнуть ещё разок наиспашку, как дед Федот сказывал, да он ужо убёг!
Как стрельнуть надо? — снова перебил Салтыков.
Наиспашку, — пояснил Пашка, — назад через своё плечо. Там и кровь его осталась!
I де?
Покорнейше просим. Идёмте, покажу.
И все направились к поломанным кустам. Кусты действительно были в крови, но эта кровь была неестественно синего цвета.
Он ещё корноухий! — взахлёб рассказывал Пашка. — Правого уха у него нет! Я точно видал. И тень не отбрасывает, вот те на! Я враз смекнул, что энто он, А вокруг него зайцы прыгали…
Зачем же ты его подстрелить-то решил, — допытывался Салтыков.
т Так ведь нечисть! На кои ляд он нужен! — оправдывался парень.
Ружьё сдашь сегодня же, — строго приказал Пров Викулович, — а всё из схорона опосля перенесёшь. Понял, что ли?
Понял, кормилец! — снова залебезил курносый.
И ещё… — задумался Салтыков, — про то, что сегодня было — молчок! Всем держать язык за зубами. А ты ещё в церковь на исповедь сходи, — обратился он к
Пашке. — Понял?
Пашка покорно кивнул: «Как не понять».
Вдруг раздался громкий хохот. Казалось, что хохотал весь лес. Охотники переглянулись и поёжились.
—- Давайтебыстро отсюда уходить! — сказал Пров
Викулович.
Перекрестившись, все направились в обратный путь, и только теперь заметили, что лес накрывает густой туман. Хохот повторился, и наступила гробовая тишина, которую боялись потревожить даже птицы. Люди пробирались через лес, и каждый понимал, что лешак заведёт их в непролазную чащу.
— Вот что, — наконец сказал помещик, — до фатерки
нам не добраться, заночуем прямо здесь. Собирайте
дров для костра, да побольше. И шалаш не мешало
бы сделать пока ещё светло.
Все принялись за дело.
Ночью разразилась буря. Лес гудел, завывал, деревья трещали и ломались, падая в нескольких шагах от шалаша…
Два дня охотники не объявлялись в селе. В Соснов-ке приказчик собрал людей, и всем миром стали прочёсывать лес, уповая на Бога. Нашли шалаш, сделанный близ Каргаловского озера, а к вечеру третьего дня отыскали и пропавшего барина с Захаром и Павлом. Измученные, грязные- и голодные, они молчали всю дорогу до села.
С этого дня барин сильно занедужил. Священник приходил в усадьбу каждый день, долго беседовал с Салтыковым и даже оставался трапезничать. Наталья Евграфовна сама ухаживала за ним. За Захаром же приглядывала Глаша.
Только теперь парень стал замечать, как краснеет й смущается девушка, находясь рядом с ним. И чем больше он обращал на неё внимания, тем больше она ему нравилась.
Однажды, улучив момент, Захар шепнул ей:
— Приходи вечером в сад к дальней беседке.
Глаша покраснела и молча потупилась в пол.
— Придёшь что ли? — переспросил Захар, чувствуя,
как колотится сердце.
Она робко кивнула и убежала в кладовые.
Парень ходил весь день сам не свой, и, как только опустились сумерки, он был уже в беседке. Похолодало. Минуты тянулись бесконечно долго. Наконец показалась и Глафира. Он встал и подошёл к ней.
Озябла? — тихо спросил Захар.
Нет, — так же тихо ответила девушка.
В голове парня крутились спутавшиеся мысли, он не знал о чём говорить. Молчала и Глаша. Вдалеке у знакомого пятистенка заиграла гармоника. Оба посмотрели в ту сторону, и Захар спросил:
Ходишь туда? Девушка кивнула:
Надысь была…
О чём там судачат?
Сказывают, что вы умом тронулись. Захар засмеялся:
А ещё о чём?
Дед Федот говорил, что на Ерофея-мученика все лешаки проваливаются сквозь землю и там спят до весны. Так что зимой в лесу бояться их не надо.
— А я и не боюсь… — выпалил Захар и тут же осёк
ся.  И, чтобы как-то сгладить неловкость, снова спро
сил:
—-А чего ещё старик сказывал? Глаша пожала плечами:
Так… Разное… Сказывал ещё, что с пастухами лешие дружат и с некоторыми охотниками. Его Пашка расспрашивал всё про это. И ещё сказывал, что вас лешак не тронул, так как вину чует перед вами.
Какую вину? — не понял парень.
Ну, за родителя вашего… Медведь-то его поломал у Каргаловки…
И что с того?
А лешак, стало быть, не досмотрел… Вот и винит себя за энто. Гак что он теперича у вас в должниках! Чудно, право…
Девушка пожала плечами и улыбнулась,
Ты чего? — удивился Захар.
Я вчерась мимо гумна шла и слыхала, как Пашка с Варькой там миловались, — засмеялась Глаша.
Захар тоже улыбнулся и задумался. Девушка, вспомнив что-то, тоже замолчала. Посидев немного, она проронила:
— В соседнем имении барин девку спортил, а
жениха её засекли до смерти. Страшно…
— Наши господа не такие! — заверил парень и взял её
руку.
Девушка не сопротивлялась.
— Люба ты мне, Глашенька! — еле слышно проронил Захар.
Глафира вспыхнула, выдернула руку и убежала.
Прошла зима со своими вьюгами и морозами. Старую родительскую избу Захара помогли отстроить заново Салтыковы, как только сошёл снег, и появились зелёные побеги. Лес для постройки заготовили ещё поздней осенью, когда деревья не в соку. С утра, помолясь на восток, плотники принялись за работу. Дело спорилось…
Наталья Евграфовна была рада, что воспитанник женится на Глафире, к которой и сама благоволила. Обвенчались в церкви и поселились в новой избе.
Однажды молодёжь шла по улице большой толпой с каких-то сельских гуляний. Девки пели песни, ребята бросали шуточки, в которых больше всех преуспел, конечно же, Павел. Веселье было в самом разгаре, как вдруг с развесистого дерева, росшего на самой окраине, спрыгнул огромный лешак и бросился к Пашке. У всех на виду он схватил его и исчез в лесу. Народ стоял как окаменелый и поделать ничего не мог.
После мужики обшаривали лес, искали Павла, но никаких следов не обнаружили. Балагур как в воду канул. Кто говорил, что ляд утащил его в болото, кто клялся, что парень сам стал лешаком. Гадали, спорили …

Наверх