Марина Кашина (г. Москва)
Род Луниных на Тамбовской земле
Род Луниных основался на Tамбовской земле с середины XVIII века, когда дед декабриста, Михаил Киприанович Лунин (1712 - 1776), президент Вотчинной коллегии в 1760 - 1776 гг., приобрел в Кирсановском уезде Тамбовской губернии 2 села: Никитское и Никольское (как записано в документах, «Инжавино тож») – бывшую вотчину Александра Дмитриевича Волконского.
Михаил Киприанович (в честь которого и был назван внук – будущий декабрист М.С.Лунин) начал карьеру при Петре I и, ни разу не ошибившись, отслужил восьми царям: был адъютантом Бирона, а потом - у врага Бирона принца Антона Брауншвейгского; Петр III крестил его старшего сына, а Екатерина II утвердила тайным советником, сенатором и президентом Вотчинной коллегии. От такой службы Михаил Киприанович сделался "человеком достаточным" даже по понятиям графа Шереметева, который и обладателей 5000 душ называл мелкопоместными, "удивляясь от чистого сердца, каким образом они могут жить".
Он оставил пятерым сыновьям крупное состояние. Родовое гнездо, Лунино (оно же Богородицкое), а также Задубровье и Старая Рязань, достались по разделу старшему брату, Александру Михайловичу (1745 - 1816).
Другое рязанское имение досталось второму сыну М.К.Лунина - Петру Михайловичу (1759 - 1822). Кстати, именно ему принадлежал знаменитый дом у Никитских ворот в Москве - ныне Музей искусства народов Востока.
За Сергеем Михайловичем Луниным (1760-1817) , отцом декабриста, младшим из пяти сыновей, по разделу осталось более 900 крестьянских душ в тамбовских и саратовских имениях да еще 1135 рязанских душ, впоследствии, как видно, "прожитых".
Своим летним местопребыванием он сделал село Инжавино (Ржавинье), переименовав его в Сергиевское. Даже в канцелярских документах главный центр тамбовских вотчин выглядит поэтически "сельцо Сергиевское (бывшее Никольское), речки Ржавки на правой стороне при большой дороге. Церковь чудотворца Николая, дом деревянный господский с плодовым садом..."
Здесь-то и бывал в детстве Михаил Лунин, здесь он стал свидетелем смерти матери от неудачных родов в 1792 г., именно с Инжавино связаны первые его жизненные впечатления, детские радости и огорчения, первые успехи в познании мира.
Михаил Лунин родился 29 декабря 1787 года в Петербурге (некоторые исследователи местом рождения декабриста называют село Инжавино). В сентябре следующего года Лунины пустились в двухнедельный путь из столицы к Тамбовским имениям, а именно – в родовое гнездо - село Никольское. Отец будущего декабриста, Сергей Михайлович Лунин, мягко говоря, человек не очень щедрый, не жалел средств на воспитание и обучение своих троих детей. В судьбе ребят принимал участие и их дядя Михаил Муравьев – писатель, историк, общественный деятель - один из просвещеннейших людей своего времени.
Его сестра - Фешинька стала Федосьей Никитичной Луниной, родила Сашеньку (вскоре умершего), Мишеньку, а затем Никитушку и Катиньку.
В Отделе письменных источников Исторического музея в Москве хранятся письма М.М. Муравьева семейству Луниных, направленные из Петербурга в село Никольское. Огромная пачка писем исполнена свободным «екатерининским» почерком Михаила Никитича Муравьева и старинной скорописью его папаши Никиты Артамоновича. В этих письмах, как в зеркале – жизнь и ежедневные заботы тамбовских дворян Луниных, в них – первые успехи «никольского эсквайера» - Мишеньки Лунина, и никто еще не знает и не может даже предполагать, какая яркая и загадочная судьба уготована этому непоседливому мальчишке, в пять лет уже умеющему писать по-английски, но еще слабо знакомому с русским букварем…
Вот лишь некоторые из этих посланий. 1788 года сентября 25. Михаил Муравьев из Петербурга - Луниным в Никольское.
«Мы нетерпеливо желаем слышать о благополучном приезде вашем во своясы... На вашем месте я бы имел случай наслаждаться спокойствием и сном и возвратился бы в город гораздо толще, чем поехал... Поцелуем мысленно наших сельских дворянина и дворянку, их Алексашу и Мишу, пожелаем им здоровья, веселья, теплых хором, мягкой постели, добросердечного товарища, наварных щей и полные житницы".
27 марта 1791 года дядя и дед Муравьевы "усерднейше поздравляют" Луниных с новорожденной Катинькой… Идиллические листки семейной переписки с еженедельной почтой отправляются из северной столицы в «село Никольское, Сергиевское тож», и обратно.
Михаил Никитич Муравьев, уж полковник, благодарит за гостинцы из деревни, доволен, что в «тамбовской глухомани» сумели привить всем детям оспу («самой царице привили, а Людовик XV не решился и непросвещенно от оспы помер»). И вдруг, преодолев "лень и праздность", столичный Муравьев отправляется через шесть губерний и целых девять дней гостит у сестры и племянников в Никольском.
Последняя сохранившаяся тетрадь писем Муравьевых к Луниным начинается с впечатлений о встрече, случившейся накануне нового, 1792 года.
"Вспоминаю счастливое, как сон, путешествие... Сколько бы мне хотелось знать, что вы теперь делаете! Вспоминаете ли меня моею русскою пляскою и подозрительною нечувствительностью к прекрасному полу, которого я весьма пристрастный почитатель?Сергей Михайлович любил бы меня еще более, ежели бы мои красноречивые увещевания могли поселить в сердце моей и его Фешиньки постоянное желание быть великодушною, менее чувствительною к необходимым скукам жизни... Я буду воображать ваше катание под гору и посещение оранжереи. Я буду мыкаться, по вашей милости, на сером коне...
Менее окружен торжествами деспот Азии, нежели я был угощен в Никольском. Я нашел у вас благополучие, спокойствие, здоровье... Эсквайер Никольский, маленький джентльмен Мишенька, рассказывает так же мастерски "his little tales of wolves"? ("Его маленькие сказки о волках" (англ.)) Никитушка так же пляшет и приговаривает Катиньку, которая должна неотменно бегать?.."
Никольский остров благополучия после суетного и тревожного Петербурга на закате столетия …
В своих письмах Михаил Муравьев не может скрыть сильной склонности к "маленькому джентльмену" Михаилу Лунину и просвещенно наставляет сестру, видимо заскучавшую в глуши: "Ежели вы живете в деревне, так это с пользою. Вы управляете счастливыми земледельцами, их прилежанием и щедростью земли. Вы распространяете ваши экономические планы, чтоб накопить, с чем послать на службу старшего эсквайера и ко двору младшего, с чем выдать мисс Китти и прочее..."
Затем в тетради длинный - почти на год - перерыв, а 10 декабря 1792 года письмо от петербургских Муравьевых обращено только к Лунину - отцу и детям. Дед Никита Артамонович приписывает от себя строки утешения почерком все более дрожащим и неразборчивым: его дочь Фешинька, Федосья Никитична Лунина, умерла. Так разрушилась идиллия: трое детей (старший - пятилетний Миша) остаются без матери, отец хворает, письма из Тамбова невеселы. Из столицы пробуют растормошить, ободрить приунывшего никольского барина: ищут учителей и "русские литеры" для Миши, щедро угощают светскими, семейными, политическими новостями неспокойного 1793 года.
1793-го года апреля 28 дня «Тамбовского наместничества в Кирсановской округе в селе Никольском. Его высокородию господину бригадиру милостивому государю моему Сергею Михайловичу Лунину от тайного советника Никиты Артамоновича Муравьева и гвардии капитана Михаила Никитича Муравьева из Петербурга».
Dearest child! You did afford me the greatest pleasure by addressing me some lines in a language in which you can be by far my master.
"Милое дитя! Ты доставил мне величайшее удовольствие, адресовав ко мне несколько строк на том языке, которому ты мог бы меня обучать"
Я вижу в этом доказательство твоей дружбы ко мне... Благоволящий к тебе дедушка Никита Артамонович заверяет тебя, равно как и твоих брата и сестру, в своих самых теплых чувствах. Мишенька доказывает что он любит Папиньку и помнит Маминьку, исполняя должность свою и стараясь сделаться добрым и способным человеком. Никитушка со временем будет догонять своего большого братца, а Катинька вырастет велика, чтоб иметь в них двух друзей, нежных и постоянных.
"Я разделял отсюда ваши сельские забавы, путешествие в Земляное, обед на крыльце у почтенного старосты и радостные труды земледелия, которыми забавлялся помещик... Воображаю - маленькие на подушках или по полу, или по софе. Мишенька что-нибудь лепечет: сладкие слова, папенька и маменька. Никитушка учится ходить, валяется. У Сережи в голове ищут, Фешинька speaks English.
Все мои надежды на мисс Жефрис, и я опасаюсь, чтоб Мишенька не стал говорить прежде матушки и прежде дядюшки, который довольно косноязычен... Читаются ли английские книги, мучат ли вас "th" и стечения согласных, выговаривает ли Мишенька "God bless you". Английские книги (Стерн, Филдинг etc.) идут к вам в Тамбов очень долго. Неужто тамбовские клячи не хотят быть обременяемы английскою литературою из национальной гордости?
О вашем Мишеньке я давно просил уже Николая Ивановича [Салтыкова], и он обещал. Я надеюсь скоро прислать к вам паспорт... [Речь идет о зачислении в гвардейский полк. Однако больше об этом в письмах ничего нет, и заочные чины юному Лунину не пошли.]"
27 октября 1793 года: "Сказывают, что королева французская последовала судьбе супруга своего. Сии мрачные привилегии должны служить утешением тем, которые опечаливаются своей неизвестностью и счастливы без сияния. Менее зависти, более благополучия. Что спокойнее ваших полей и сельских удовольствий?.. Веселья придворные прерваны трауром по королеве французской".
На этом кончается пятилетняя переписка петербургских Муравьевых с тамбовскими Луниными.
Кажется, зимой с 1793 на 1794 год бригадир Лунин с тремя детьми отправляется в столицу - подлечиться и рассеяться. Старшему – Мишеньке шел всего 7-й год…
Кажется, на этом кончается история пребывания в Инжавино декабриста МС. Лунина. Всего 7 неполных лет… Но каких лет! Важнейшая пора, когда формируется личность, когда в душе человека складываются первые представления о добре и зле, когда пробуждается любовь к Родине…
После смерти отца в 1817 году Лунин возвращается из Польши в Россию уже богатым помещиком, владельцем крестьян. В его тамбовских и саратовских деревнях вводятся пенсии для престарелых, появляются школы. Реформы, проводимые Луниным, соответствуют трем направлениям программы, разработанной Союзом благоденствия, – человеколюбие, образование, общественное хозяйство.
Владельцем тамбовских имений М.С. Лунин остается вплоть до своего ареста по делу декабристов, в описи его имущества отмечается: «За декабристом Луниным в с. Сергиевском (Инжавино тож) и Никитском Кирсановского уездов Тамбовской губернии, с. Аннино Вольского уезда Саратовской губернии всего 929 душ.»
…А дальше в истории тамбовских имений Луниных – много вопросов, загадок, белых пятен.
В своем завещании, составленном еще в 1819 году, М.С. Лунин передавал тамбовские имения двоюродному брату Николаю Александровичу Лунину (1789 – 1848) - сыну генерал-поручика Александра Михайловича Лунина (управлял до 1792 г. Полоцким наместничеством, а при Александре I стал московским сенатором, оставил записки, которые довел до 1812 г.). Выбор был сделан в пользу кузена Николая, а не родной сестры Екатерины с целью избавить своих крестьян от своеволия мужа сестры - "черного Уварова".
В завещании, переданном в Московский опекунский
совет, М.С.Лунин, передав наследственные права двоюродному брату, вменял ему в обязанность после своей смерти
"войдя в подробное рассмотрение свойств имения и средств получения доходов,
непременно уничтожить в оном право крепостное над крестьянами и дворовыми
людьми". При этом 10 тысяч рублей он определил передать "на
поддержание вольного народного училища, которое имеет быть учреждено в селе
Сергиевском". Наследнику предписывалось "устроить благосостояние
крестьян", в особенности тех, кто "по старости или немощи не в
состоянии пропитать себя". "Освобождение от крепостного состояния, -
выражал надежду Михаил Сергеевич, - составит счастье крестьян и дворовых людей,
успокоит прах мой и соделает память мою для крестьян и потомства нашего
священной". Лунин предлагал
освободить крестьян в течение 5 лет, но по европейскому образцу, то есть без
земли. Земля же должна была остаться в роду Луниных. Разумеется, по заключению
министра юстиции, все статьи этого
документа не могли быть "допущены к исполнению".
(Завещание Лунина об уничтожении крепостного права в его имении приведено полностью в
издании «Русская старина", 1914, книга III)
Едва узнав, что Лунин лишен всех прав, Уваров поскакал в Тамбов и по доверенности жены, единственной законной наследницы, ввел себя во владение имением «государственного преступника».
Дальнейшие события развивались весьма драматически: узнав, что еще в 1819 г. Лунин составил завещание, по которому все свое имущество передавал двоюродному брату Николаю, Ф.П. Уваров, не переставая проклинать своего бывшего однополчанина и друга, поднимает шум, доказывает, что завещание каторжника недействительно. Он заставляет Екатерину Сергеевну под свою диктовку писать многочисленные прошения, чтобы оспорить завещания брата.
Николай Лунин писал: "Уварова все делала и подписывала из страха к мужу". В конце концов, по личному распоряжению Николая I имущество Лунина перешло в ее руки: за два дня до Нового года царь пишет "согласен"на документе, приостанавливающем притязания Уварова на тамбовские и саратовские деревни Лунина.
Однако в самый разгар постыдной тяжбы муж Уваровой, камергер и действительный статский советник, внезапно и бесследно исчез, оставив Екатерину Сергеевну “вдовой и не вдовой”, с двумя малолетними детьми, с расстроенным хозяйством и долгами. Судебная тяжба, затем таинственное исчезновение мужа произвели неизгладимое впечатление на глубоко верующую женщину. Катерина Сергеевна - вдова, быть может, при живом супруге: носит траур пять лет. Имения Лунина достаются в конце концов все же ей, а не двоюродному брату Николаю (но теперь, когда Федора Уварова не было, прежний владелец меньше беспокоился за крестьян).
Неизвестно, бывала ли Екатерина Сергеевна в своих тамбовских имениях после вступления в права наследования. Переписку с сосланным в Сибирь братом она вела в основном из своего рязанского имения в селе Большая Екатериновка (нынешнего Путятинского района). Но, тем не менее, в одном из писем М.С. Лунину в Сибирь она сообщала ему о своей "настоящей знаменитости" в Тамбове:
“Только и шуму, что о моем мнимом таланте, который я называю моим старым грехом... Я пользуюсь славой соединять и приводить в гармонию все враждебные партии в салоне нашего предводителя, князя Гагарина на музыкальных вечерах”… Следовательно, связь Луниных с тамбовской землей продолжалась.
Кому принадлежали после Екатерины Уваровой лунинские имения – неизвестно. Кто из Луниных стал после нее хозяином тамбовских поместий – ответ на этот вопрос, конечно же существует, просто пока он, судя по всему, не нашел своих исследователей.
Однако связь Луниных с тамбовской землей на Екатерине Уваровой не оборвалась. В Инжавино ли, в Никитском ли – или в каком-то ином месте Кирсановского уезда владел уже совсем небогатым имением потомственный тамбовский дворянин Иоасаф Лунин 1850 – 191… - приблизительно).
Фотография сделана в
мае 1903 г.
К сожалению, отчество его сегодня утрачено (быть может, не безнадежно?) – если бы не это обстоятельство, история тамбовских имений Луниных в настоящее время не имела бы столько белых пятен. Семейное предание гласит, что имение И. Лунина располагалось по соседству с имением князей Васильчиковых, которые владели землями в Кисановском уезде.
Иоасаф Лунин – фигура не столь масштабная и яркая, как декабрист Лунин, но, безусловно, личность интересная и заслуживающая внимания. Он – участник русско-турецкой войны 1877-1878 годов. На его долю выпали тяжелейшие испытания, связанные с защитой Шипкинского перевала, когда русским воинам приходилось отбивать в день до 14 атак противника, имеющего пятикратное превосходство. Помимо боевых наград за личное мужество и героизм, Иоасаф Лунин был удостоен личного благодарственного письма Императора Александра II.
Уже после войны И.Лунин обзавелся семьей: в 1883 году у него родилась дочь Екатерина (1883-1976), а следом за ней и два сына – Владимир и Дмитрий.
Имение не давало Луниным больших доходов, и обедневший дворянин Лунин вынужден был учить своих детей за государственный счет: мальчики были определены в военные училища, а старшая дочь Екатерина – в Тамбовский Александринский институт благородных девиц.
Как дочь героя Шипки, дворянина, имеющего заслуги перед Отечеством, Екатерина была зачислена как стипендиатка Императрицы Александры Федоровны, которая патронировала это учебное заведение. Судя по всему, Тамбовский институт благородных девиц давал своим воспитанницам прекрасное образование: Екатерина Иоасафовна свободно владела тремя языками, была человеком широчайшей эрудиции - трудно сказать, чего она не знала и что она не умела!
После института, видимо, по протекции Ф.А. Головина, председателя 2-й Государственной Думы, с которыми Лунины были очень дружны и состояли в дальнем родстве (через Уваровых), Екатерина Иоасафовна была принята гувернанткой в дом персидского посла в Москве. Это было характерно для судеб многих девушек из обедневших дворянских семей - необходимость самой зарабатывать себе на жизнь, став гувернанткой при детях состоятельных людей.
К своему дворянскому происхождению Екатерина Иоасафовна всегда относилась весьма иронично. Когда в 1911 году Головины предложили ей помочь оформить дворянство её сыну, рожденному вне брака, она отказалась: "Дворянский титул не поможет ему стать достойным человеком, никакое дворянство не сделает глупца умным!"
После революции 1917 года, имея возможность уехать в благополучную и спокойную Францию, покинуть Россию, она приняла решение остаться на Родине, где в первые же годы советской власти стала соратницей Н.К. Крупской по организации детских домов, по борьбе с беспризорностью. В кожаной куртке, в грубых солдатских сапогах бывшая дворяночка, выпускница Института благородных девиц, ездила по провинциальным городам и селам, помогая на местах решать проблему с беспризорностью, которая захватила в те годы всю Россию. Екатерина Иоасафовна прожила долгую и интересную жизнь, оставив теплый и добрый след в сердцах многочисленных ее учеников и всех, кому хоть недолго приходилось знать её.
Видимо, бунтарский и мятежный дух декабриста Лунина, передавшись по крови, способствовал тому, что потомственный дворянин, успешный выпускник военного училища Владимир Иоасафович Лунин всем сердцем принял революцию 1917 года и возглавил I-й эскадрон 5-го Горждинского пограничного полка.
А вот младший сын – Дмитрий Иоасафович Лунин пропал в годы гражданской войны. След его казался безнадежно потерян, но вот недавно Библиотека русского зарубежья объявила о готовящемся издании книги Д. Лунина «Письма из Бразилии». Дождемся выхода в свет этих мемуаров, рукопись которых была передана из Бразилии не так давно в дар архиву Библиотеки. Быть может, эти мемуары прольют свет на многие вопросы, быть может, ветвь тамбовских дворян Луниных не оборвалась?
Возможно, кто-нибудь из знатоков истории Тамбовского края сможет внести какие-то уточнения, изменения, исправления как в историю лунинских имений в Кирсановском крае, так и в историю семьи тамбовских Луниных – с благодарностью примем любую информацию, любые критические замечания.
Настоящие заметки написаны на основании следующих материалов:
1. Гамазкова Т. Декабрист Лунин - Журнал "Истина и Жизнь", № 7-8, 1992.
2. Гессен А. "Во глубине сибирских руд" Н., 1977.
3. Молчанов Э. Узник Акатуя или Забайкальская луниниана, Уральский следопыт, № 9-12, 2000.
4. Нечкина М. В. "Декабристы." М., 1975
5. Никитин А. Без легенд, Рязанская старина № 8, 1999.
6. Эйдельман Н.Я. Лунин
7. Эйдельман Н.Я. Твой восемнадцатый век. Гл.10
Internet-источники:
www.cbs1vao.ru/decabr/f1.htm
www.history.ru/
www.decemb.hobby.ru
