Айя
В одном из самых глухих мест реки Вороны, в старом русле на месте бывшей Прокудиной мельницы, неожиданно для себя я увидел лодку, в которой сидел рыбак с собачкой. От Иноковки был добрый десяток километров, со стороны Рамзы — река порожистая, с непреодолимым встречным течением. В тот день я отплыл затемно. Оставалось удивляться, как он сюда попал раньше меня?
Рыбак телосложением был худощав, на вид я дал ему лет тридцать. Из-под старой широкополой шляпы свисали волнистые белокурые неухоженные волосы. Лицо, худое, с морщинистым лбом, выражало болезненность. Ярко-голубые, необычно живые глаза не сочетались с его страдальческим обликом.
Я, подплыв ближе, спросил:
— Как рыбка?
Он положил на подбородок большой и указательные пальцы, и, улыбнувшись, скользнул ими вниз на нет.
— Ты приплыл из Боброва?
Он отрицательно покачал головой и показал в сторону Рамзы.
— Из Рамзы? — удивился я. Он утвердительно кивнул.
— Как ты оттуда добрался?
Он показал пальцем на якорную кошку, лежавшую у него в лодке с привязанной к ней веревкой. Нетрудно было догадаться, что, бросая ее впереди себя вдоль берега, он подтягивал лодку, преодолевая сильное течение. Его молчаливое общение в бесклевье насторожило меня. Я внимательно посмотрел на него и спросил:
— Как тебя звать, рыболов?
— Айя, — медленно произнес он.
— Это твое имя?
— Айя, — отчетливо повторил он, утвердительно кивнув головой, вопросительно глядя на меня.
— Я назвал свое имя. Он глухим, металлическим голосом выдавил:
— Леф (Лев).
Только теперь я понял, что он глухонемой.
Отплыв метров сто, я привязал лодку, разбросал прикорм, забросил удочки. Через полчаса поплавки начали нервно вздрагивать, но уверенных поклевок не было. Насадку то и дело приходилось менять, ничего не засекалось. Я невольно стал обращать внимание на глухонемого рыбака, который время от времени вытаскивал небольших густерок: достал из рюкзака монокуляр, посмотрел на его поплавки. Они вели себя точно так же, как мои. Мне показалось, что он засекает по третьему вздрагиванию поплавка. Но как я ни хитрил с подсечкой — у меня были одни сходы. Часа через три безуспешной ловли я вышел на берег. Развел костер, высыпал в котелок пакетный суп и бросил в него единственного окуня.
— Айя! — не задумываясь, крикнул я, желая пригласить его на обед. Он молчал. Я понял свою ошибку и хотел было выйти на прямую видимость с ним. Но через минуту из кустов выбежала его собачка, за ней шел Айя. Щемящая мысль ранила мое сознание: у них было имя одно на двоих!
Я жестом пригласил его к костру. Айя благодарно кивнул головой, положил около костра пригоршню самой мелкой рыбы. Меня это смутило. Я налил в крышку армейского котелка горе-ухи. Когда обернулся, Айя держал над углями насаженную на деревянный прутик рыбку; так он обжарил несколько штук, оставляя головы рыбок сырыми. Когда рыбки немного остыли, Айя отдал их собачке. Собачка начинала есть с печеной части, доедала и сырые головы, а войдя во вкус, остальных рыбок съела сырыми (Впоследствии таким образом я научил есть сырую рыбу и свою собаку).
После обеда мы расслабились на траве. Айя достал из кармана записную книжку, карандаш и протянул мне. Видимо, для него это был наиболее легкий способ общения.
— Сколько тебе лет? — задал я письменный вопрос. Он быстро написал:
— 21.
— Знаешь ли ты, что такое музыка?
Он показал пальцем на летевшую птичку, потом ответил:
— Нет.
В сторону стойла пролетала стая голубей. Айя взглянул на стаю и тут же написал:
— Птиц 24.
Я недоверчиво посмотрел на него и отписал:
— Это невозможно проверить.
— Возможно проверить, — с уверенным выражением лица письменно ответил Айя. Он достал из полиэтиленового мешочка горсть пареного гороха, бросил на прибрежный песок и секунд через пять нацарапал на нем#— 87. Я изумленно посмотрел на него и начал считать, а минуты через полторы написал:
— Правильно!!!
Взял с песка часть гороха и зажал в кулаке. Айя понял мой замысел и секунды через три, указывая на зажатую горсть, написал — 37. Сосчитав горошины, я ответил:
— Да, птиц было 24!
Айя улыбнулся чистой, детской улыбкой, и только в это мгновение ему можно было дать 21 год. Он разделся.
— Здесь купаться нельзя! — закричал я, стараясь как можно отчетливее артикулировать ему (На этом месте тонули люди. По преданию, там жил водяной). Айя понял мою мысль и, показав на воду, написал:
— Там никого нет.
Он посмотрел на собачку, крикнул:
— Айя!
И с разбегу прыгнул в воду. Пролетев метра три по воздуху, он нырнул. Собачка бросилась за ним и поплыла к середине реки. Минута для меня длилась долго. Айя вынырнул, с ревом выдыхая и вдыхая воздух, в руке держал горсть ила с пятиметровой глубины. Он оказался прекрасным пловцом и отчаянным ныряльщиком. Но его бесстрашие внушало мне тревогу.
Расставаясь, я поделился с ним крючками, леской. Он пожал мне руку и протянул яблоко.
Иноковские рыболовы давно имели неприязнь к рамзинским, рассказовским и другим пришельцам: сложилось устойчивое подозрение их в браконьерстве. Иногда неприязнь прорывалась, выражаясь в уничтожении обнаруженных снастей, сидок (настилов, лавочек) и кольев для лодок. Очевидцы рассказывали, как некий разбушевавшийся рыбак чужие колья ножовкой спиливал под поверхностью воды, оставляя срезы под углом.
Старица прельщает красотой природы. Здесь всегда тихо, таинственно. Лес ярусами располагается на холмах и имеет вертикальную окраску от черного, темно-зеленого до светло-зеленого с голубизной. Разнопородные деревья и кустарники к осени приобретают яркие цвета от бурого до желтого, местами вспыхивая огненными или ярко-красными очагами. В сочетании с птицами это представляет живописную картину.
Навещал я эти места редко: удачных рыбалок у меня там не было. Но следующим летом, при воспоминаниях об удивительном Айя, меня тянуло туда. Встречи не происходило.
Однажды в тех краях я увидел две лодки и сразу же направился к ним. Это были незнакомые люди.
— Не знаете ли вы глухонемого рыбака по имени Айя?
— Айя? У нас такого нет. Приезжал к нам откуда-то глухонемой лет тридцати...
— Да не тот ли, что утонул по весне? — вставил другой.
— Не утонул, а разбился о кол под водой, — добавил третий...
Страшную картину представил я. Повернул лодку назад, приплыл к тому месту, где мы были с Айя на берегу.
— Ай-я! Ай-я! Ай-я! — кричал я. Маленькая черная собачка не появилась.
+ Реальный человек жил под именем Айя. Оно произошло в его глухонемом детстве от Ваня.